я слышал эту фамилию – Шахабутдинов. Только вспомнить не могу, где именно, – признался старший лейтенант. – У меня память такая – сам удивляюсь. Но уверен, что слышал. А я в вашей республике человек новый и мало что здесь знаю. С социально-политической обстановкой знаком только по криминальным сводкам, да и то лишь по тем, что до нас доводят. А до нас доводят только тогда, когда планируют использовать в какой-то операции спецназ ГРУ. А где слышал, я вспомню. Память позже подскажет. Но мы этот вопрос с подполковником решим. Нам в работе любая клановость будет только мешать. Ну что, продолжим знакомиться с документами?
Солмагаров пододвинул ближе к себе остатки нерассортированных документов.
– Продолжим, – капитан Исламбеков шагнул к своему компьютеру…
В первый день работы группы Солмагаров просто просматривал документы и откладывал в определенную стопку. Знал, что бессистемное забивание головы фактами к хорошему не приводит. Можно запутаться в данных, заработать себе тяжелую и изнуряющую головную боль и не получить никакого положительного результата. К сожалению, взять с собой документы он не мог, поскольку все они были учтены в секретном отделении ФСБ и имели гриф секретности. Конечно, грифы тоже бывают разными, и никто не поставит на подобный документ гриф «Особой важности» и даже «Совершенно секретно». Правда, несколько документов были помечены лишь грифом «Секретно», а все остальные маркировались самым низким грифом – «для служебного пользования», то есть были документами только строгого учета. Но и такие документы капитан Исламбеков не имел права выдать старшему лейтенанту спецназа ГРУ без утвержденного дирекцией акта. А это процесс, при таком количестве документации, длительный и нудный, который, пусть и не всегда выполняется, но большей частью не выполняется, когда люди, работающие совместно, очень хорошо один другого знают. А старший лейтенант с капитаном были знакомы меньше дня. И хотя сказать что-то плохое друг о друге не могли, но и хорошее тоже пока не могли отметить, так как раньше по делам службы не пересекались. И потому предпочитали оставаться в официальных отношениях, обязывающих только к продолжению сотрудничества.
Но старший лейтенант для того и отпрашивался из госпиталя, желая вернуться к своему взводу, чтобы проводить занятия и готовить солдат к боевым испытаниям. Кроме него некому было это сделать так качественно и ответственно. А вместо проведения занятий со взводом Олег Павлович вынужден был просиживать целый день в кабинете капитана, работая с документами, при этом не зная даже точно, даст ли полезный результат эта работа. Но работа военного разведчика во многом и состоит в том, чтобы из множества материалов выбрать тот, что необходим для успешного проведения предстоящей операции. Это тоже следует уметь. А что касается занятий со взводом, то Солмагаров имел на этот случай помощника, старшего прапорщика Факхатуллина, которого многие местные кадры почему-то принимали за своего, услышав фамилию, хотя старший прапорщик –
