назад, да так и позабыла их закрыть, только сползла с сиденья считай что на пол, выглядывает опасливо, зачем-то цепляется короткими пальцами за спинку водительского сиденья. И мальчишка тот, хорошо, хоть от окна убрался, но падать на пол не торопится, отполз к другой двери и смотрит оттуда, но вид у него такой, что того гляди разревется.
Егор покосился влево – там Роман невежливо втолкнул сунувшегося следом Игоря обратно в машину, демонстративно грохнул дверцей и, держа монтировку на виду, двинул к хозяину питбуля. Но далеко не ушел, встал, едва не споткнувшись о рычаще-хрипящий клубок на дороге, глянул на Егора. Все, фигуры на позициях, ждут отмашки, а чего ее ждать, когда дядя уже не тычет бестолково пистолетом, а выбрал цель, сосредоточился, нашел предохранитель и перевел его в боевое положение. И сейчас пристрелит питбуля, выжимавшего из ротвейлера остатки сил.
– Эй, дядя! – крикнул Егор и пошел навстречу стрелку. Отметил краем глаза, что Роман переместился, исчез из виду, спокойно повернулся к драке спиной и понял, что не знает, как быть дальше. Дядя смотрит на невесть откуда взявшегося третьего насквозь изумленным взглядом и явно ждет продолжения. И если не дождется или продолжение дяде не понравится, то пуля, предназначенная питбулю, полетит в человека.
– Закурить не найдется? – выкрикнул Егор первую же глупость, что пришла в голову, но дядя вряд ли его расслышал. Подлетевший товарняк оглушил и ревом гудка, и грохотом порожних вагонов и платформ, мотавшихся по рельсам, дядя вздрогнул, как институтка, впервые попавшая на колхозный рынок, и обернулся. Всего на мгновение, но этого хватило, Егор одним прыжком оказался рядом, врезал ногой по руке, державшей пистолет, сбил на сторону, перехватил рывком, одновременно успев от души, с разворота заехать дяде локтем в нос. Дядя, как ни странно, на кровищу из носа почти и не отреагировал, шмыгнул совершенно по-детски, помотал башкой и принялся вырываться. Егор чуть ушел вбок, держа травмат дулом вниз, и видел, что не успевает, не хватает ему немного – мужик вырвал левую руку и врезал Егору кулаком в висок, попал, но по касательной, скулу обожгло, Егор чуть развернулся и добавил дяде локтем в переносицу. Вот теперь подействовало, оппонент запрокинул голову, мотнулся, как шкаф, его повело вперед и вниз, и в полете дядя успел дважды нажать на спуск.
В грохоте колес выстрелы показались безобидными щелчками, да их мало кто и расслышал, как Егор надеялся от всей души, – зрителям и без того было на что посмотреть. Он выкрутил мужику запястье нечестным, болевым и чертовски обидным приемом и швырнул дядю в пыль, лбом в простреленные покрышки «Ровера». Потом не поленился, подобрал выпавший травмат и закинул в придорожную канаву. Услышал глухой всплеск воды, вытер ладони о штаны и побежал обратно, но Роман уже управился сам.
Мало того что зрителей мастерски и в нужный момент отвлек, так еще и черно-подпалой жирной скотине зачем-то жизнь спас. Герой и красавец со всех сторон получается, как ни крути, ну прямо Геракл, раздирающий челюсти льву или
