вперед.
– Слушай, а света нельзя? – спросил Руин в голос. Правда, в темноте слова прозвучали почему-то очень глухо.
В тот же миг брат становился, обхватил его руками и прошептал на ухо.
– Так. Договоримся – ни слова. Если будет, что сказать, сожми мне руку, я ухо подставлю.
Руин промолчал. Раз ничего не сказал по поводу огня, значит, не стоит. Уж он-то, опытный орденец, понимает, что к чему.
Шли долго, пока впереди не забрезжил слабый свет. Тьма сменилась обычной темнотой. Теперь было видно, что они идут по длинному коридору, отделанному настолько грубо, что, казалось, происхождение его совершенно естественно. Над головой нависали крупные гранитные глыбы, но высота коридора неизменно оставалась такой, чтоб по нему, не пригибаясь, мог пройти взрослый мужчина. Некоторые глыбы носили следы кирки. Повинуясь поднявшейся в душе тревоге, Арман вынул из-за пояса меч, но когда свет стал ярче и обнял их с братом, словно приятный весенний ветерок, Мэл покосился на спутника с неудовольствием.
– Спрятал бы ты лучше свой хынжал, – проговорил он. – Как ты с ним в руках станешь прыгать с уступа на уступ?
Руин, не противореча, вложил клинок в подпространство.
– А придется прыгать?
– Всякое может быть, – туманно ответил старший брат.
Длинный коридор вывел в залу с грубо отделанным потолком, где горел магический свет. Такие светильники Руин знал – они требовали немного энергии, и, если подключить их к постоянному магическому потоку, свет может гореть столетиями. Из залы вело несколько походов, и не было ни одного человека, ни одного демона. Правда, Мэлокайн говорил, что в Ордене прежде не держали демонов, но все могло измениться.
Ликвидатор выбрал один из проходов, оттуда они попали в настоящий лабиринт. Как хороший маг, Руин обладал прекрасной памятью и принялся считать повороты, чтоб не сбиться с пути, но быстро понял, что без помощи брата отсюда, пожалуй, не выберется. Но Мэл не терялся, в какой-то момент он вытащил из кармана металлическую пластинку и показал Руину, убеждая его, что все в их руках. Арман в значках на металле ничего не понял, но предпочел поверить.
Лабиринт оборвался узеньким лазом, который привел наружу, на склон горы, только с другой стороны. Покрутив головой, молодой маг убедился в том, что гору насквозь они все-таки не прошли, а оказались над невидимым дном огромной расщелины, должно быть, рассекавшей эту гору. Дна было не разглядеть, хотя, как оказалось, за время путешествия в лабиринте утренний туман рассеялся, и засияло утро. Пронзительно-синее небо казалось ликующей песнью жаворонка, славящего рассвет.
– Красиво, – вполголоса заметил Арман.
– Хорошо, что тебе нравится. Вылезай.
– Куда?
– Куда-куда… Наружу. Полезем вниз.
– Что-то я не понимаю, какой смысл был ползти по той стороне горы вверх, чтоб теперь
