style="font-size:15px;"> Хелен улыбнулась. Надо же, Ланселот испугался. Не похоже, чтобы он мог испугаться какой-то женщины. Скорее принял ее за нападающих врагов.
Гавейн поспешил объяснить то, что Хелен уже поняла.
– Он думал, что это саксы. Мы теперь и во сне их видим. А уж когда к тебе в постель лезет какое-то косматое чудовище!..
Глядя на заливающуюся смехом Хелен, Тристан снова прыснул. Но все смешки смолкли перед грозным взглядом поравнявшегося с рыцарями Ланселота.
– Что здесь происходит, Гавейн? А ты, Тристан? Я уж думал, ты не умеешь смеяться. Или это леди Хелен умеет так здорово всех веселить?
Гавейн похлопал Ланселота по плечу.
– Ну что ты, мы ведь уже подъехали к замку. Можно не бояться засады.
Это прозвучало настолько двусмысленно, что Хелен едва сдержалась, чтобы снова не расхохотаться. Когда Ланселот, гневно зыркнув глазами, проследовал к концу колонны, продолжая свой объезд, Гавейн добавил:
– Ну вот, теперь вы знаете, почему он так допрашивал вас.
Хелен не понимала одного – почему Ланселот не пользуется своей популярностью у дам? Поломав голову, она решила спросить об этом Гавейна. Тот только хмыкнул.
– В первую очередь мы воины и только потом мужчины. Да и вообще, говорят, что сердце Ланселота уже занято.
– И кем же?
Хелен знала ответ – он влюблен в леди Гвиниверу. Но если она уже жена короля, то от Гавейна об этом не узнать.
– Говорят, он увидел портрет на дне озера, и влюбился без памяти, и думает теперь только об этой красавице. Но кто она – никому не известно.
– А как же он мог увидеть портрет на дне озера, сэр Гавейн?
Тут Гавейн склонился к ней и шепотом сказал:
– Говорят, его воспитала Дева Озера.
Хелен удивленно уставилась на Гавейна. Она знала эту легенду, но неужели люди и в самом деле в это верили?
– А теперь скажи, что у меня жабры под мышками и я могу дышать под водой, Гавейн, – вдруг раздалось рядом с ее ухом.
Хелен так и подпрыгнула в седле. Она и не заметила, как Ланселот вернулся назад.
Гавейн согнулся в беззвучном хохоте. Она подумала, что Гавейну не поздоровится – так подшучивать над своим военачальником, но Ланселот только улыбнулся. Хелен впервые видела его улыбку, которая совершенно преобразила его суровое лицо. Оно по-прежнему оставалось мужественным, но глаза стали более нежными, мягкими. Хелен поняла, что Ланселоту самому нравятся эти подшучивания Гавейна, и, вполне возможно, на досуге он и сам не прочь подшутить над кем-нибудь.
– Это все сказки, леди Хелен, – добавил он спокойным голосом. – Никакой Девы Озера нет. И портрета тоже, – с нажимом продолжил он. – Специально для тебя говорю, Гавейн. Чтобы больше не рассказывал дамам об этом. Они от этого еще больше…
– Охотятся за тобой, Ланселот? – съязвил Гавейн, продолжая веселиться.
– Не
