тишина полночная,И падала ночь за окном.
Алёша вздохнул глубоко
И тихо куда-то побрёл.
Он чувствовал: что-то широкое
Внутри набирало объём!
Оно стремилось наружу,
Оно оторваться стремилось.
Внутри напирало на кожу
И светом в глаза налилось.
И задрожали тут губы,
Огнём загорелись глаза.
Алёша разжал тут зубы
И выпустил в воздух слова.
«Однажды утром пахучим
Я в поле траву косил
И слушал песнь птицы певучей,
Малиновый звук в поле плыл.
То было дивное утро,
Оно наполняло меня!
От этого чудилось, будто
Ребёнком был маленьким я.
Мне чудилось, будто сливался
Я с утром и солнцем мечты
И будто весь мир смеялся,
И мне улыбались цветы.
Играли друг с другом ромашки
Касанием лепестков,
И танцевала кашка
С соцветьем других цветов.
А воздух был наполнен
Столь мягким ароматом.
И небо казалось бездонным,
Душа наполнялась отрадой.
Прилёг отдохнуть я на стоге
И слушал песнь птицы небесной,
Как вдруг услыхал недалёко
Другой голос нежный, прелестный.
А птичка моя замолчала,
Как будто заслушавшись песней,
Везде лишь она звучала.
И не было песни чудесней!
Я спрятался тихо за стог,
Боялся спугнуть ту певицу.
Дышал я так тихо, как мог.
И вновь запели вдруг птицы.
Сливалися птиц голоса
С той песней, высокой, хрустальной.
Она неслась в высь, в небеса,
Мотив был немного печальный.
Вдали появилась девушка,
Что пела ту песню дивную.
Она собирала бережно
Цветы в небольшую корзину.
Глаза её излучали
Столь чистый, таинственный свет.
И я пред тобой ручаюсь, —
Прекрасней их в мире нет.
Хотя я не видел море,
Скажу всё же наверняка, —
Глаза её глубже вдвое,
Лазурней, чем в море вода!
Тот образ мне был так приятен,
Что глаз отвести я не мог.
Он чист был и необъятен,
В него не вселился порок.
А девушка улетала,
Играя, смеясь с мотыльком.
С отрадой за ней наблюдая,
Я думал тогда лишь о том,
Как завтра я утром свежим,
Лишь солнышко только взойдёт,
Увижу образ столь нежный,
Волос её нежных полёт.
На следующий день я не встретил
Её, пусть весь день и прождал.
Как день пролетел – не заметил,
Как синяя ночь подошла.
Когда я вернулся, уж было
На улицах наших темно.
Весь мир мне казался постылым,
Где горе царило одно.
Надели берёзы серёжки,
А я лишь о ней мечтал.
С волненьем, почти безнадёжно,
Её я лицо написал.
Глядели, как настоящие,
Её
