взвинченному состоянию археолога. – С практической точки зрения его открытие пока что бесполезно. Что нам даст фрагмент панциря с процарапанными на нем узорами? Логриан такими «доказательствами» не проймешь. Чтобы заставить древние личности прямо отвечать на заданные вопросы, куска выцветшего хитина недостаточно».
Он вновь взглянул на дугообразный элемент, пересчитал «узелки» – их оказалось пятнадцать. Неясна система отсчета времени. Часы? Минуты? Годы?
Внимательно рассматривая находку, Кречетов заметил еще одну особенность. Некоторые линии обрывались на ровном срезе! Здесь явно не хватало части изображения! Так что же получается? Таинственное существо вырезало узор на собственном теле? – он живо представил уложенные внахлест подвижные брюшные пластины природного хитинового панциря. Да, только так можно объяснить обрыв линий! Продолжение рисунка на следующем сегменте, который попросту не нашли, а может, и не искали.
Кречетов глубоко задумался. Его скепсис дал трещину. Адмирал, как никто другой, понимал: у обитателей Первого Мира есть лишь одна возможность правильно отобразить сложнейшие последовательности логр-компонентов, не допустив при этом явных ошибок и искажений: они должны рисовать с натуры! «Но тогда мне следует согласиться с Дениэлом, признать, что таинственное насекомоподобное существо действительно обнаружило систему управления Смещением?!»
Мысль на удивление быстро овладела сознанием, потребовалось усилие, чтобы отогнать ее. «Нет, без весомых доказательств к логрианам не подступишься, – одернул себя Кречетов. – Но что же задумал Райбек? Планировал высадиться в Первый Мир и попытаться найти загадочную систему? Поискать в том районе, где обнаружен фрагмент панциря? Да, вполне в его духе. И что бы он сделал в случае успеха? – Кречетов искоса взглянул на археолога, вновь заметил лихорадочный блеск в его усталых, глубоко запавших глазах. Так выглядит человек, доведенный до грани нервного срыва. Неужели его неприязнь к логрианам переросла в откровенную ненависть? – Чем же ты одержим, Райбек? Жаждой невероятных, приносящих славу открытий или лютой ксенофобией? На что ты способен пойти, лишь бы насолить логрианам, уличить их в очередной лжи?»
Оставив при себе тяжелые сомнения, Кречетов вновь обратился к рисунку.
– Ну, хорошо, допустим, в прошлом произошло некое событие, запрограммированное…
– Нет. Вовсе нет! – с неожиданной, едва ли не фанатичной убежденностью прервал его Дениэл. – Событию только предстоит произойти! – воскликнул он.
– А ну-ка, поподробнее! Я не совсем понимаю, откуда у тебя взялась такая уверенность?
Дениэл максимально увеличил изображение, подключил модули обработки, и вскоре стало понятно: каждый «узелок» дугообразного элемента состоит из множества точек, образующих одну и ту же повторяющуюся конфигурацию, – они складывались в символ логрианского языка, обозначающий «Смещение!». Кто бы ни являлся автором рисунка, он отобразил все детали со скрупулезной,
