весьма заинтересуются, если только кто-нибудь растолкует им трехсложные слова. Пей же херес. Говорят, это очень вкусно.
Витинари встал, намекая, что деловая часть разговора, по крайней мере теоретически, окончена. Он подошел к полированной каменной дощечке, стоявшей на квадратном деревянном столике.
– И кое-что еще, Наверн… Как поживает ваш юный гость?
– Мой го… а, ты имеешь в виду… э-э…
– Именно, – Витинари улыбнулся, глядя на дощечку, как будто хотел поделиться с ней радостью, – как ты выразился, «э-э».
– Спасибо, я заметил сарказм. Как волшебник должен сказать, что слова имеют силу.
– Как политик должен сказать, что я в курсе. Как там он поживает? Кое-какие заинтересованные лица желают это знать.
Чудакулли взглянул на маленькие резные фигурки на доске, как будто они тоже слушали. Некоторым образом так оно и было. Он хорошо знал, что половиной этих самых фигурок управляли руки, обладательница которых находилась сейчас в большом замке в Убервальде и была легендой сама по себе.
– Смимз говорит, общительным его не назовешь. Но, по его мнению, парнишка ловкий.
– А. Хорошо, – отозвался Витинари, который, судя по всему, усмотрел нечто чрезвычайно интересное в расстановке фигурок на доске.
– Хорошо?
– Анк-Морпорку нужны ловкие. У нас даже есть улица Ловкачей, если не ошибаюсь.
– Да, но…
– О-о, это уже целый контекст, который имеет силу, – заметил патриций, полуобернувшись с выражением неприкрытого восторга. – Я, если не ошибаюсь, уже упомянул, что я политик? Ловкий, то есть умелый, смышленый, хитрый, коварный, сообразительный, проницательный, толковый, расторопный и, наконец, лукавый. Слово, которым можно и похвалить и обругать. Ловкий – это… неловкое слово.
– Тебе не кажется, что, возможно, ваш… эксперимент зашел слишком далеко? – поинтересовался Чудакулли.
– О вампирах так тоже говорили, не правда ли? Считается, что у них нет развитого языка, но мне известно, что Натт свободно владеет несколькими…
– Смимз утверждает, что он «говорит как по писаному», – признал Чудакулли.
– Наверн, по сравнению с Натчбуллом Смимзом даже тролли «говорят как по писаному».
– Мне известно, что этого… юношу воспитал какой-то священник, – сказал аркканцлер. – Но что из него получится, когда он вырастет?
– Профессор лингвистики, судя по всему.
– Хэвлок, ты ведь меня понял.
– Возможно. Хотя сомневаюсь, что ты сам себя понимаешь. Я так думаю, вряд ли он один способен превратиться в жадную орду.
Чудакулли вздохнул. Он вновь взглянул на доску, и Витинари проследил его взгляд.
– Посмотри сюда. Шеренги, отряды… – он провел рукой над маленькими каменными фигурками. – Вечная война, которая продолжается по воле игрока. Они сражаются, погибают и не могут повернуть вспять, потому
