медицинском атласе. Хотя определение «добротном» было бы слишком неверным и далёким от истины. В атласе что? Картинка! А здесь? Вот именно: живая картинка! Где всё шевелится, вздымается, кровоточит, омывается желудочным соком и…
В общем, куча разных и, честно признаться, не совсем приятных в эстетическом плане функций, которые у непривычного к подобному зрелищу человека могут вызвать если уж не рвоту, то непроизвольное гадливое отношение. И я чуть ли не сразу зарёкся на будущее таким вот образом просматривать ту, которую обнимаешь, которую ласкаешь и тело которой целуешь с самым восторженным мычанием.
Да-с! Вредно такое просматривать ещё не окрепшим, молодым разумом. Тем более что никогда не мечтал стать хирургом, а уж тем более меня не привлекало сопоставить себя с гинекологом. Как-то оно всё не по мне…
Вспомнил, как совсем недавно экспериментировал с раной Емельяна Честного, пытаясь залечить порезанные у него на плече мышцы. Так там было совсем иное! Там я и в самом деле чувствовал себя экспериментатором, даже опытным врачом, потягивая или прогревая то или иное мышечное волоконце! А здесь? Брезгливость я в себе, пусть и немалым усилием воли, подавил, но вот толком разобраться в хитросплетении органов так и не смог. Общее понимание, конечно, имелось, но вот разобраться в тонкостях структур и в верном расположении самого желудка не сумел. Мне там чего только не мерещилось, и каких только образований я там не обнаружил. Другой бы врач за мои возможности душу гаузам, а то и самим зроакам продал бы, а мне вот… не пошло, что ли… Или к такому зрелищу надо вначале привыкнуть?
Как бы там ни было, но аппетит у меня словно серпом отрезало. На кухню тащиться вновь я не стал, а улёгшись со своего края, попытался теперь уже и себя просмотреть. И опять… вигвам! Ничего увидеть не смог! Словно нижний слой, за которым и таились мои бренные внутренности, кто-то густо забелил молоком, мелом или известью. Этакая молочная каша, сквозь которую я даже свой позвоночник просмотреть не мог.
Поднял взгляд чуть выше – рёбра вижу. Скосил на ключицу, тоже кости просматриваются. Наклонился в сторону – и даже собственный крестец рассмотрел. А в районе живота, под слоем кожи и всё тех же мышц – белый туман. Ну и что прикажете делать? Чем это мой Первый Щит настолько от меня отгородился? И с какой такой стати?
Хорошо, что припомнил рассказы старого патриарха, с которым мы с Лёней встретились по пути в Борнавские долины. Так вот этот старикан Трёхщитный утверждал, что только его молодой, опытный, полный сил коллега сумеет просмотреть во внутренностях иного человека тот же, к примеру, Первый Щит. А уж для каждого обладателя Трёх Щитов просмотр точно такого же обладателя – вообще дело немыслимое. Только и могут определять силу и мощь по иным, косвенным признакам, которые и не сразу-то рассмотришь.
Вспомнил. Успокоился. Заснул в сравнительном блаженстве.
Ну и дальше – как в одной народной пословице: сколько волка ни корми,
