стояла высокая худая девица, по виду их сверстница.
– Привет, Наташка, – обратилась к ней Школьникова. – Чего это с твоей матерью приключилось?
– Ограбили, – с таким видом произнесла Наташка, будто ее это совершенно не касалось. – Вот она теперь и катает истерику, – кинула девочка взгляд на мраморную лестницу, по которой только что поднялся господин Трупов с ее матерью на руках.
– Ограбили? – хором переспросили Таня, Катя и Машка.
– Ну да, – скривилась в недоброй усмешке их новая знакомая. – Я утром в школу ушла. Мать по каким-то делам свинтила. Домработница намылилась за продуктами. Возвращается, а дверь уже открыта. Разве что лозунга не хватает «Добро пожаловать».
– Н-да, Наташка, – посочувствовала Моя Длина. – Ситуация зашибись-умри. Сперли-то много?
– Не то чтобы много, но по делу, – откликнулась Наташка. – Мать потрясли основательно.
– Как это потрясли? – не поняла Таня.
– Почистили, – объяснила Наташка. – И после этого личное достояние матери сильно уменьшилось.
– Моя мать давно ей советовала драгоценности в надежном банке держать, – сказала Моя Длина. – Кто в наше время такие ценности хранит в квартире.
– Вообще-то она самые крупные цацки держит в банках, – откликнулась Наташка. – Но тут как раз несколько юбилеев случилось. И на каждом нужно было соответственно выглядеть. Вот мать все домой и взяла.
– Хоть что-нибудь-то осталось? – полюбопытствовала Моя Длина.
– Только то, что на ней утром было, – с изрядным злорадством произнесла Наташка. – А остальное тю-тю. Теперь она думает, ей этот Трупов поможет, – и девочка презрительно повела плечами.
– А чем он ей в данном случае поможет? – не поняла Таня.
– Мать в него верит, – с явной издевкой изрекла Наташка.
– Ну и что? – так и не доходило до Тани. – Даже если и верит, каким образом Глеб Константинович сумеет вернуть драгоценности?
– А мать после того, как Трупов ей двадцать кило за месяц согнал, говорит, что такие люди все могут, – ехидно хихикнула Наташка.
– Блажен, кто верует, – в тон ей откликнулась Катя.
– Цацек, конечно, никто не найдет, – продолжала Наташка. – Зато мать настрадается в свое удовольствие. Она у меня это дело любит. Будет теперь везде рыдать, причитать. А ее в ответ станут жалеть, утешать, уговаривать.
Тут в вестибюле показалась Агния Мокеевна Трупова.
– Девочки, – обратилась она к Тане, Маше и Кате. – Вы уж нас извините, пожалуйста. Придется немного подождать. Внештатная ситуация. А ты, Наташенька, иди за мной. Надо мамочке помочь.
Наташка кинула выразительный взгляд на девочек. Затем с явной неохотой последовала за госпожой Труповой на второй этаж.
– Кто это? – едва они скрылись из виду, спросили Катя и Таня.
– Наташка Турундаевская, – отвечала та. – Дочка Турундаевской.
– Ясно,
