кивая.
– Ладно, – сказала я и беспомощно добавила: – Дай мне знать, если я могу чем-то помочь.
– Она в жутком настроении, – вернувшись в кухню, сказала я Йену. – И не хочет есть.
Йен, нарезавший помидоры для салата, повернулся ко мне.
– Может быть, мне лучше уйти? – спросил он.
– Ни в коем случае.
Я разложила пасту с песто в большие белые миски.
– Кто-то должен помочь мне съесть все это. В любом случае, это не тебя она избегает, а меня. Она избегает меня насколько это возможно.
Я не хотела, чтобы Йен уходил. При нем мне было легче. На протяжении более чем пятнадцати лет он был партнером Сэма по адвокатской практике и близким другом. Я хотела находиться рядом с кем-то, кто знал и любил моего мужа. После смерти Сэма Йен стал мне опорой, занимаясь всем – от кремации до наших инвестиций. Как можно было пережить без него такую сокрушительную потерю?
Йен расставил на кухонном столе миски с пастой и налил себе бокал вина.
– Мне кажется, она думает, что я стараюсь занять место Сэма.
Он провел рукой по седеющим светлым волосам. Он был из тех мужчин, кому лысина не вредит, но я знала, что такая перспектива его не радовала.
– Я так не считаю, – возразила я и тут же вспомнила, как Грейс сказала, что он вообще мог бы к нам переехать. Может быть, мне следовало спросить ее, почему она так сказала. Хотя она вряд ли ответила бы.
Я села напротив Йена и опустила вилку в миску, но на самом деле есть мне не хотелось. После смерти Сэма я похудела на восемь килограммов.
– Мне не хватает моей маленькой Грейс. – Я прикусила губу, глядя в темные глаза Йена, скрывавшиеся за очками. – Когда она была поменьше, она постоянно ходила за мной по всему дому. Она забиралась ко мне на колени и ласкалась, а я ей пела и читала и… – Я пожала плечами. Я умела быть хорошей матерью маленькой девочке, но на самом деле этой маленькой девочки уже давно не было.
– Я полагаю, так чувствуют себя все, у кого есть дети-подростки, – сказал Йен.
У него не было детей, и он даже никогда не был женат, что в случае другого человека могло бы вызвать подозрения, но Йена мы принимали безоговорочно. Он давно стал нам близок – как и Ноэль, – и я думаю, что он так и не оправился после того, как эта близость внезапно оборвалась.
– Сэм знал бы, что ей сказать. – Я услышала в собственном голосе беспомощное раздражение. – Я ее очень люблю, но она всегда была папиной дочкой. Она была нашим… нашим переводчиком. Нашим посредником. – И это правда. Сэм и Грейс были родственные души. Им не нужно было говорить, чтобы общаться между собой. – Связь между ними чувствовалась сразу, когда войдешь в комнату, где они сидели, даже если один из них за компьютером, а другой читает. Это было ощутимо.
– Ты во всем стремишься к совершенству, Тара, – сказал Йен. – Ты хочешь стать идеальной родительницей, но таких не бывает.
– Ты знаешь, чем они любили заниматься? – Я улыбнулась, погружаясь в воспоминания, чему в последнее время предавалась постоянно. –
