разговор в другое русло, уходя от ответа. Элис пыталась быть незаметной и занимала наблюдательную позицию. Самым вежливым словом в её адрес было «дура». То самое, которое она услышала при первом знакомстве.
Элис и Анжела, кроме того, виделись каждый день в школе. Анжела избегала разговоров о Роберте и старательно сближалась с Лизи, посвящать которую в тайну не планировалось. Ей иногда хотелось отправить Элис подальше и побыть с Робертом наедине.
Однажды девушки пили кофе в доме Швиммеров, когда неожиданно раздалось знакомое хрюканье.
– О! Кто к нам пожаловал?! – прощебетала Элис.
– Опять ты здесь, дура! – наигранно-злым голосом Кристен зашипел на девушку Роберт.
– Да! Никуда я от вас не денусь! – показала язык Элис.
Роберт в ответ скорчил рожицу: он скосил у переносицы глаза Кристен, растянул пальцами её рот в стороны, обнажая ряд аккуратных зубов, и далеко высунув язык, чем насмешил девушек. От хохота Анжела раскраснелась, а Элис поперхнулась чаем.
– Вот дура! Даже пить не научилась! – смеялся Роберт смехом Кристен, но с хрипотцой.
– Иди вон! – отдышавшись, фыркнула Элис.
– Сама – вон! На собачий стадион! – в момент отозвался Роберт. Ответ как будто заранее был заготовлен для удобного случая.
И вновь кухня Швиммеров наполнилась смехом: заливистым – Элис, тихим – Анжелы и прерывистым, хрюкающим – Кристен-Роберта.
– Я пойду… на репетицию-ю… – Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но напротив уже сидела удивлённая Кристен.
– И что я пропустила?
– Я, как обычно, дура. Теперь мне место на стадионе рядом с Дарси, – хихикнула Элис.
Кристен удивлённо смотрела на подругу. Анжела следила за их диалогом, пережёвывая гамбургер. За без малого два месяца, что Элис была посвящена в их тайну, наблюдался невероятный прогресс в «дружбе» Роберта и «непонятно откуда взявшейся в его голове» девушки. От молчаливой ненависти с его стороны и обиды Элис они за столь короткий срок стали подтрунивающими друг над другом приятелями. Роберт был немного скован и «сбегал», когда девушки пытались выудить у него информацию. Он невероятно радовался, когда поблизости не было Элис, но всегда спрашивал о ней. Поначалу Анжела думала, что он делает это из осторожности. Но позже пришла к выводу: он воспринимает её подруг как неотъемлемую часть её самой и привязался к ней. Со временем их с Элис диалоги переросли из взаимных колкостей в шутливые игры, а иногда даже философские диспуты. Роберт, конечно, всегда выигрывал эти споры, но Элис невероятно нравилось такое общение.
Анжела жалела лишь об одном: Роберт не мог пообщаться с Кристен – той девушкой, которая, возможно, спасла ему жизнь, когда, рискуя своим здоровьем, отдала ему частичку себя, своей энергии, своей силы. Она смотрела на лицо Крис, обрамлённое длинными, всегда распущенными тёмно-русыми волосами, на её еле заметные веснушки, усеивающие щёки, и ей хотелось отделить от него лицо Роберта, навсегда разделить их, чтобы Крис, как и раньше,
