так быстро, Николай Игнатьевич, – раздался голос Лизы за его спиной.
Он обернулся. На него смотрели два горящих глаза. Два прекрасных глаза, за которые ещё несколько минут назад он готов был положить всё, что имел, поскольку подобное повиновение и преклонение могло дать ему гораздо больше.
– Я велел тебе сидеть в своей комнате, пока я не вернусь, – Николай Игнатьевич прикинулся строгим наставником.
– Дело в том, что вы слишком громко говорили, – пропела Лиза. – И ваш разговор не пришёлся мне по нраву. Ставите под сомнение моё родство с Повелителем? Разве не доказала я вам за эти годы, что я одна достойна? Разве не мне клялись вы служить? И почему вы верите этой женщине? Общество было создано несколько веков назад, как вы рассказывали мне, с целью найти преемника Повелителя, его наследницу. И вот я нашлась. А вы смеете сомневаться?
Её рыжие волосы развевались на ветру, как языки пламени, глаза горели красным огнём.
– Лизонька, ты не поняла, – заикаясь, проговорил Николай Игнатьевич. – Мадам Мари рассказывала мне совсем другую историю.
– Я слышала каждое слово! И вы поплатитесь за ваше сомнение. Такова воля Повелителя! Он проверял вас, и вы предали! Приди, Красный Петух! – Лиза подняла руки к небу, призывая тёмные силы. – Приди и выжги здесь всё до тла!
– Вы навлекли беду, Мари! Зачем вы приехали? – начал причитать господин.
– Что мы наделали, Николай Игнатьевич! Обычная ведьма получила неограниченную силу, – мадам Мари начала оседать, теряя силы.
– Я не простая ведьма! Я владычица тьмы! Гори-гори ясно! Чтобы не погасло! Никогда! – голос юной ведьмы простирался над поместьем, охваченным пламенем.
– Нет… Мой дом, мои люди! Что ты делаешь, Лиза? – Николай Игнатьевич, казалось, не осознавал ужаса происходящего, обращаясь к воспитаннице, как и прежде.
– Горите, дети! Нет вам пощады, чертенята! Горите! Горите, сараи, графские покои, конюшни, амбары! Клюй, петушок, всё здесь склюй! Горите, мужики! Горите, девки, все вы ведьмы! Собакам, вам собачья смерть!
Мари и человек, которого все называли не иначе как господин, все, кроме воспитанницы Лизоньки, задыхались в дыму, сетуя на допущенную ошибку.
– Теперь ты готов! – ободрял Митю учитель.
– Я не уверен, Тимофей Никанорович! Я не ожидал такого увидеть!
– Пришло время, Митя. Вспомни, чему тебя учила матушка Агафья, чему я тебя обучил. Вперёд! Смелее! Господь поможет! – учитель упорно взывал к смелости юноши.
– Она стала такой красивой, – еле слышно произнёс Дмитрий. – Во имя Господа! – прокричал молодой человек и ринулся в пожарище.
Пробираясь в дыму между горящими постройками, он чётко шёл в одном направлении. Он уже видел её, увлечённую кошмаром, который она сотворила. Она хохотала дьявольским смехом. Языки пламени плясали вокруг, словно бесы.
Он был единственным, кто мог остановить её. И он приближался к своей цели, становясь смелее и
