чтобы она не пострадала.
– Но я не на это рассчитывал, – казалось, ещё немного, и Андрей разревется, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку.
– Вы пришли к нам и доложили о Жёлтом глазе… – Дмитрий говорил весьма убедительно, и посетитель начал немного отходить от волнения. – Он наша цель, а не ваша Наталья. Я ещё раз повторяю: мы сделаем всё возможное. Вас я попрошу только исполнить свою роль, а остальное оставьте нам.
– Хорошо, – голос Андрея дрогнул, – я могу идти, инспектор?
– Да, можете быть свободны, – Дмитрий повернулся к пожилому мужчине, – Кирилл Степанович вас проводит. Я вечером зайду к вам. Если же вы получите ответ раньше, незамедлительно свяжитесь со мной лично.
– Да, – растерянно ответил Андрей, – я пойду.
– До вечера, – попрощался Громовой.
Митя откинулся на стуле. Вот уже сто восемь лет он не мог выкинуть из памяти тот день, когда он избавил мир от ведьмы Лизы. От той, которую он любил, но не мог спасти её душу.
Он, как никто другой, сейчас понимал Андрея и завидовал ему: у того был шанс вырвать возлюбленную из лап Дьявола. Ему же это не удалось.
Митя ненавидел тот день и желал забыть обо всём, но тогда он вспоминал слова матушки Агафьи: «Ты был рождён для этого», – и сразу гнал тёмные мысли прочь.
В тот день, когда он расправился с рыжей ведьмой, возомнившей себя дочерью Сатаны, он обрёл бессмертие. Было ли это божьим благословением, или дьявольским наказанием за содеянное – сам Митя понять не мог, а объяснить было некому.
Сейчас же первостепенной задачей было загнать в ловушку мотоциклета и освободить от беса его молодую жену – возлюбленную Андрея.
Митя взял со стола Библию и принялся читать, дабы очистить разум от посетивших его воспоминаний. Уже почти стемнело, когда к нему постучал Кирилл Степанович.
– Посыльный доставил записку от товарища Андрея, – он протянул Мите скомканный конверт, в котором было два письма: одно короткое, написанное явно в спешке, другое довольно длинное, и рука над ним не дрожала.
– Спасибо, Кирилл Степанович, – поблагодарил инспектор Громовой своего помощника.
Митя развернул письмо Натальи.
«Милый мой гувернёр. Уж не ожидала, что когда-нибудь настанет момент, и мы вновь увидимся. Ты думал, я не заметила тебя, стоящего под липами и открывшего рот от удивления и неожиданности? Да, я изменилась с момента нашей последней встречи, но, как ты верно заметил, осталась прежней.
Ты прости, что обращаюсь к тебе, будто мы родственники или хорошие друзья, но я просто не могу называть тебя, дорогой мой Андрей, на «вы», как это было в усадьбе моего батюшки.
Ах, как давно это было! Ещё совсем в другом государстве мы жили… Но не будем об этом, ведь не о политике же нам с тобой говорить…
Читая твоё письмо, я словно погрузилась в свои юные годы. Ты напомнил мне, как весело проходило время, когда ты был моим учителем.
