себе подобных?
– Много ты понимаешь, мальчишка, – отрезал Гарк. – Еще ни разу в моей жизни мой клинок не был обагрен кровью невиновного. Как ты собираешься защищать себя и своих близких, не лишая врага жизни? Уж он, ты мне поверь, не станет медлить или раздумывать над священностью этой самой жизни. Один взмах, и все, твоя голова катится по земле, и нет больше мальчишки, вздумавшего поучать старших.
Лин лишь покачал головой в ответ. По своему опыту он знал, что если Гарк завел старую песню, то переубедить его не сможет никто.
– Хорошо, когда вернусь, я поговорю с Хрустом.
– Поговорит, видите ли, он, – ворчливо произнес Гарк. – Хруст, если ты забыл, – волкар, другими словами – зверь. Ты что ж, всерьез считаешь, что он понимает человеческую речь?
– Хруст понимает, – серьезно ответил Лин. – И даже больше, чем ты можешь представить, разве что не говорит.
– Да? Наверное, странно, что я не удивлен? Может, потому, что он и не должен уметь говорить, – язвительно хмыкнул Гарк.
– Это как тебе будет угодно, дядюшка Гарк. Раве могу я спорить с мудрым наставником? А теперь я должен идти, мне и вправду уже пора.
Посвящение
Как только Лин переступил невидимые границы священной рощи, он услышал протяжное пение жрецов-друидов, взывающих к мудрости великого древа. Пение друидов завораживало, и Лин почувствовал, как по его телу прокатилась теплая волна умиротворения. Он почти на месте, и его ждут. Жрецы и старейшины великого народа друидов ждут его, они проведут обряд очищения, после чего придет черед и самого посвящения. Таинство, в котором он, Лин, предстанет пред великим мудрым древом, с того мгновения жизнь, а возможно, и смерть Лина будут зависеть только от чистоты души и помыслов его. Ступив на поляну, Лин замер, мельком бросив взгляд на жрецов и старейшин. Лин со смешанным чувством восхищения и трепета остановил свой взгляд на великом древе. Он никогда раньше не видел святая святых народа друидов. Священная роща была закрыта для него, даже лесной зверь обходил ее стороной, и вот он, Лин, здесь.
– Во имя милосердной Гарины, он воистину исполин среди деревьев, – прошептал, благоговея, Лин.
И две дюжины человек, сцепившись руками, не смогли б обхватить ствол отца дерева.
– Зачем ты пришел в священную рощу, человек? – раздался суровый голос верховного жреца Дамира.
– Я пришел в священную рощу, дабы познать мудрость Отца Древа, верховный жрец! – торжественно произнес в ответ Лин.
– А ведомо ли тебе, что лишь друид, почитающий законы великой богини Гарины, имеет право предстать пред советом жрецов и старейшин народа друидов?
– Ведомо, о верховный жрец. Но я был принят и воспитан народом друидов с младенчества, я принял законы великой богини Гарины и жил по ним все годы до сегодняшнего дня. Я друид, пусть и не по рождению. Народ друидов – мой народ.
– Ты сказал, и мы услышали, пусть отец
