пост…
Ванька говорит:
– А не знаю откуда, только он там ходит! И не простой немец – генерал! Вот точно говорю – генерал! Весь из себя… как павлин, столько на нем всякого… Сержант, брать надо, он там спокойненько так гуляет, дурной совсем! Генерал же! Я б перекрестился, да я ж комсомолец, в бога не верю… Чем хочешь тебе клянусь! Генерал ходит! По аллеечке от фонтана неподалеку! Шпацерует[2], как будто нас тут и нету!
Больше всего мне хотелось если не в ухо заехать, так хоть отматерить знатно и завалиться досыпать. Вот только сон про Верочку уж точно не досмотришь с того места, где разбудили…
И тут смотрю я, физиономия у Леньки стала что-то уж очень серьезная. Он говорит этак раздумчиво:
– Сержант, а Виттендорф помнишь?
Где ж тут забыть, месяц всего прошел… Городок этот наш комбат, вечная ему память, брал грамотно: устроили такой артобстрел, что небу стало жарко, «Катюши» с артиллерией взаимодействовали, и уж потом пошли мы, пехота. Потери вышли очень небольшие. Короче говоря, от такой канонады немецкий полковник в городке взял да и свихнулся напрочь – это бывало, и у нас тоже, чего там… Часов через несколько после того, как мы город заняли окончательно и подавили всякое сопротивление, вылез на улицу – в полной парадной форме, при орденах, в глазу монокль, в руке тросточка с серебряными украшениями. Уж неизвестно, что он там себе вообразил и кем себя возомнил, но расхаживал он с самым непринужденным видом меж наших солдат, мимо танков, что-то нашим командовал, будто своим, тросточкой указывал туда-сюда – ребята говорили, чистый Наполеон. Будь он грязный и рваный, его, свободно могло быть, пристрелили бы для простоты, чтобы не возиться, но оттого, что оказался он такой расфуфыренный, как-то даже и не подумали хлопнуть… Смотрели и ржали, а он, как ни в чем не бывало, расхаживает, указания отдает… В конце концов двое солдат из второго батальона – скучно им, видно, было, заняться нечем – взяли его за шкирку и отвели в штаб. Он, забавно, не сопротивлялся вовсе, все приказы отдавал, да тросточкой виртуозил.
И ведь за него братья-славяне, оба, получили «За боевые заслуги»! Полковник, хоть и рехнувшийся, оказался какой-то там важной птицей, не интендант. Я так полагаю, наши хотели попытаться его в разум вернуть – раз важная птица, знает много…
А тут – генерал? И вот чувствую я, странное дело, что Ванькин азарт нам помаленьку передается… Ну мало ли? Да на войне такое бывало…
В конце концов не выдержал, командую тихонько:
– Взять автоматы – и за мной!
Вышли мы вчетвером из дворца тихонечко, двинули скорым шагом. И чем дальше мы шли, тем сомнительнее мне становилось. Ну, предположим, какой-нибудь генерал во время нашего наступления свихнулся, как тот полковник. Только где же он неделю прятался так, что никому не попался на глаза? Из подвала бы не вышел мимо часовых, в доме народу битком. Парк вообще-то громадный, и никто его не прочесывал,
«Шпацер» – прогулка.
