приятного и нежадного человека.
– Ладно, посмеялись и хватит. Совещание закончено. За работу, – объявил ЛМ, встал с унитаза и, открыв дверь тубзика, выпустил всех на волю.
5
Релакс?
«А ведь это не шутки, – думал Алик, сидя в своем кабинете после совещания. – Вот эти все видения, переходы от испепеляющего стыда к ликованию и жадности, отказ от сделок, сулящих миллионы, – это все далеко не шутки. Происходит со мной что-то странное. Необычное происходит. Так и с катушек слететь недолго. Если уже не слетел. Может, к психологу сходить, таблеток сожрать успокоительных на всякий случай? Нельзя мне сейчас с катушек, никак нельзя. Вот закончу сделку с банком, тогда хоть в монастырь, грехи замаливать. А сейчас – нет».
От печальных мыслей отвлек звонок. Звонила секретарь.
– Алексей Алексеевич, к вам Наталья рвется, начальник отдела рекламы. Пустить? В расписании на сегодня встречи нет.
– Пустите, раз рвется.
В кабинет вошла Наташа, ладно скроенная девушка двадцати восьми лет с выдающимися работоспособностью и грудью. Алик ценил ее и за то, и за другое. За другое даже больше. Потому что трудолюбия в этом мире полно, а грудь такую еще и поискать надо. Плюс ко всему Наташа была девушкой гордой и пробивной. Приехав в Москву из Саратова, она в восемнадцать лет без протекции поступила на филфак МГУ, окончила университет с красным дипломом и устроилась на работу в крупное международное рекламное агентство. С престижной работы ее сдернул шеф, в надежде получить радости не столько бизнесового, сколько интимного характера. История о том, как Наташа ему не дала, вошла в анналы мифов и легенд конторы. При этом она умудрилась остаться с ЛМ в отличных отношениях, что говорило не только о ее выдающихся сиськах, но и о недюжинном уме. Он симпатизировал гордой и хваткой девушке и даже позволял ей иногда красть с рекламных бюджетов сотню-другую тысяч. Рублей, разумеется. Наташе тоже Алик нравился. На многочисленных корпоративах она тянула его танцевать, шептала всякую ерунду на ухо и всячески показывала, что если Алик не прочь, то и она не против. А Алик был совсем не прочь, он был за, двумя руками и еще одним своим веселым органом за, но… Но главный корпоративный принцип «не живи там, где живешь» настолько крепко втемяшился ему в башку, что ни одни сиськи, даже такие прекрасные, выковырять его оттуда не могли. Приходилось любоваться издалека.
Наташа вошла в кабинет. На ней было простое синее платье чуть ниже колен, синие же колготки и стильные красные туфельки на каблуках. Платье вроде строгое, офисное, но облипало Наташины формы так, что стриптизерши по сравнению с ней казались Валентиной Матвиенко. На груди имелся небольшой, однако завлекательный вырез. Синие, цвета платья, глаза широко распахнуты. Веселый орган Алика нервно заерзал в штанах, сердце забилось быстрее.
«Вот глупая штука эта женская красота, – подумал он. – Все эти сиськи, попки, губки, ножки. А ведь лечит, еще как лечит. Если инстинкты в порядке,
