прости…
Все было готово. Сумерки, до того ленившиеся выполнять свои обязанности, становились все гуще.
Принцесса взобралась на подоконник, огляделась, прислушалась. Одна. Сад внизу тих, как бывает только летним вечером. Комары, вылезшие из темных сырых мест, готовились к трапезе, учуяв близость человеческой крови. До сих пор не переодевшаяся в новое платье (вдруг ее все же кто-нибудь увидит?) Эмма спустилась по приставной лестнице и засунула ее в растущие под окном кусты. В саду было почти темно. Солнце село.
Принцесса перекинула торбу через плечо и трусцой побежала в сторону конюшни. Самое сложное было увести лошадь, не попавшись на глаза конюхам. Обычно все время они проводили на рабочем месте, за исключением среды, когда вместе с трубочистами и истопниками играли в петанк. Сегодня и была среда. Эмма просто не имела права не воспользоваться этим. Добежав до длинного каменного здания в ста шагах от дворца, принцесса заняла позицию в кусте орешника.
Отсюда был виден главный вход – большие деревянные ворота, закрытые снаружи на засов. Вокруг ни души. Верный знак, что конюхи ушли. Отбиваясь от злющих комаров, Эмма выбралась из засады.
Все было как в романе, где герой под покровом ночи проникает в зловещее логово колдуна, минует демоническую стражу, преодолевает сотни опасностей, чтобы спасти попавшую в беду деву… Эмма сглотнула. А быть героем, оказывается, довольно страшно.
С засовом пришлось повозиться, он все время за что-то цеплялся и гремел. Когда ворота открылись, принцесса скользнула между створками. Лошади в стойлах с интересом наблюдали за ней, высовывали морды, фыркали. Эмма помахала им, направляясь в дальний конец конюшни, где стоял ее любимый конь Буцефал. Она сама вырастила его, на нем же училась ездить верхом и даже пыталась изображать из себя рыцаря на турнире, пока не поняла, что у них обоих это не очень получается. Буцефал был покладистым коньком, небольшим, но быстрым – в том и заключалось его главное достоинство, ибо особой статью и силой он не вышел. Эмма колебалась, взять его или другого жеребца, более подходящего для разного рода благородных деяний, но решила не предавать друга. Другой жеребец-то может еще и норов показать, не согласившись с планами принцессы относительно путешествия. В этом отношении на Буцефала Эмма могла положиться.
Жеребчик тоненько заржал и высунул голову наружу.
– Привет. Хочешь прогуляться? – быстро прошептала Эмма, проникнув в стойло и отвязывая Буцефала.
Тот, разумеется, не возражал. Принцесса выскользнула наружу, сбегала к козлам, на которых лежали седла, и принесла подходящее. Иные ее сверстницы и понятия не имели, каково это седлать лошадь, но Эмма умела гораздо больше, чем положено девушке ее положения.
Едва Эмма затянула последний ремень, как испытала потрясение. От него принцессино сердце немедленно скатилось в пятки и закрутилось там волчком.
В дверях конюшни стоял один из конюхов, он держал в поднятой руке фонарь, в другой у него красовался хлыст.
– Кто здесь?
Хриплый
