Ее глаза были… полны сочувствия.
Эдвард выставил вперед ладонь и смотрел на Изабел умоляюще.
– Из… Я… О Боже, прости, Изабел.
Изабел стояла как истукан, не в состоянии действовать, не в состоянии думать.
– У тебя… – Изабел попыталась произнести эти слова: «У тебя роман. И с Кэролайн Ченоуит? Матерью!»
Она окинула их пристальным взглядом, потом сбежала по устланной белым ковром лестнице и выскочила на улицу.
Глава 2
Джун всегда надеялась, что если когда-нибудь снова увидит Полину Олтмен, та будет на сорок килограммов тяжелее и с возрастными прыщами. Но ничего подобного: по-прежнему блондинка, такая же стройная, с красивым, немножко лошадиным лицом, Полина стояла, перелистывая путеводитель по Перу в отделе путешествий магазина «Букс бразерс». Джун собиралась вернуть на полку путеводитель «По Парижу задешево», который кто-то оставил на столике в кафе, но, увидев Полину, метнулась в проход с изданиями о достопримечательностях штата Мэн и шепнула продавщице, что на минутку отлучится в офис.
Когда за ней закрылась дверь, Джун перевела дыхание.
Когда они последний раз виделись с Полиной, Джун была на восьмом месяце беременности и работала продавцом в «Букс бразерс» в Бутбей-Харборе, своем родном городе. Полина, которую Джун обошла, удостоившись чести произнести речь на школьном выпускном вечере, подошла к кассе с руководством к вступительному тесту юридического факультета и разинула рот.
– О Боже, Джуни! Ты беременна? И на сносях. Полагаю, в Колумбийский университет уже не вернешься.
«Полагаю, нет», – подумала Джун, желая исчезнуть за только что доставленными коробками с новыми книгами.
Она сожалела, что не попадает на последний курс, зато теперь она не чувствует потерянности и одиночества, как в Нью-Йорке во время предыдущего семестра. Забеременела Джун в ноябре, но не знала об этом, пока не начался весенний семестр. А как только узнала, все, кроме беременности и поисков отца ребенка, вылетело у нее из головы.
Ликуя, Полина смотрела на левую руку Джун, на которой не было кольца.
– Не могу поверить, что именно ты забеременела. А я-то думала, наша Джун-отличница попала на потрясающую практику в журнале или в издательстве и строит карьеру в «Нью-Йоркере».
Подошел покупатель, поэтому Полина опустила свою книгу в сумку.
– Поразительно, как даже самые умные люди совершают самые дурацкие ошибки, – широко улыбнулась Полина.
Затем она, со своим плоским животом и в толстовке с обрезанными рукавами и надписью «YALE» на заднице, ушла, шлепая сандалиями.
Джун пришлось попросить десятиминутный перерыв – в те дни ее добрый начальник давал их столько, сколько требовалось. Она сидела в туалете и приходила в себя.
«Никакая это не дурацкая ошибка, – зло твердила она. – Даже если все вокруг придерживаются этого мнения».
И
