спросил угодника лаэт. – Я слышал… Зачем они приманивают в себя?
– Он слышал, – недовольно буркнул Син. – Врата Бездны! Зачем приманивают! Не слишком ли много почета мерзкому колдовству? Грязная дыра в камне! Тоже мне врата…
– И все-таки, – не унимался Алиус, торопясь за угодником по узкой тропе. Неожиданное облегчение накатило на него, развязало язык.
– Промысел зла, конечно же, не промысел божий, – пробормотал Син. – И, наверное, не столь же непостижим. Но постижение его отвратительно. И если его выгребная яма кажется бездонной, она все равно всего лишь выгребная яма. Весь вопрос в количестве дерьма, которое можно в нее поместить. Или которое способно выплеснуться из нее. И пока на этом все!
«На этом все», – разочарованно пробормотал про себя Алиус, хотел сказать еще что-то, но в горле у него пересохло, и от кривых линий странной каменной кладки закружилась голова.
Путники остановились у основания башни. Вблизи она оказалась не только огромной, но и ужасающе совершенной. Неведомый мастер словно закручивал огромными искусно обработанными гранитными блоками чудовищную спираль, да так, что казалось – отойди на сотню шагов, и увидишь огромную змею. Головы у нее, к счастью, не было, потому как оголовок башни был разрушен до верхнего ряда бойниц, зато имелся выложенный отшлифованными камнями хвост. Он был одновременно и порогом перед темным проемом входа, и частью фундамента, который покрывали магические рисунки. Кто-то, добравшись до древних камней, не пожалел ни красок, ни, кажется, крови. С десяток трупов лежало и здесь.
– А теперь прибавим шагу! – словно очнулся Син.
Алиус проследил за встревоженным взглядом угодника и похолодел. На площади, где темнело жуткое кострище, мелькали черные тени. Длинные торчащие уши, острые морды, тонкие ноги, массивные тела – сомнений быть не могло, полакомиться мертвечиной прибыли калбы – вирские псы. Выходит, не зря матушка Алиуса пугала этими тварями непослушного сынишку? Йор потянул из ножен меч.
– Наверх! – процедил сквозь зубы Син.
Алиус тут же застучал подошвами сапог по сбитым ступеням. Трупы были и здесь. Или не трупы, а их перемолотый в месиво тлен, размазанный по стенам, ступеням, потолку. Пустой желудок сжался в тщетном приступе тошноты.
– Тише, неуклюжий лаэт, тише! – шипел в раздражении Син.
– На этот раз пока обошлось, – прошелестел снизу Йор.
…А дакит оказался разговорчивым парнем, – мелькнула мысль в голове Алиуса, который, задыхаясь, следовал за угодником. Страх понемногу проходил, сменяясь досадой и как будто злостью. А ведь у него и в самом деле не было не только меча или ножа, но даже и посоха. Следовало хоть какую-нибудь палку подобрать в горах. Если бы еще попалась в пути хоть одна палка. Даже на четверть костра хвороста ни разу не удалось собрать. Выходит, что каламы назвали горы Митуту мертвыми
