точно, как оставить залежи этого сокровища. Женщина пыталась привести мужа в чувства, но ни плач ребенка, ни ее укоры не могли разъединить его с неожиданно приобретенным богатством. Только когда тот отключился, жена погрузила его на сани и вместе с сыном потащила к станции.
Поднявшаяся метель превратила путь женщины и ребенка в семь кругов замерзшего ада, который они все же преодолели. Уже на подступах к станции мальчишка рухнул без сознания. Женщина погрузила его на сани так же, как и мужа, и потащила эту непосильную ношу на себе. Пока несчастная рассказывала все это жителям Авиастроительной, Тагир обратил внимание на то, что она до сих пор не понимает: ее сын замерз… насмерть… Она все причитала, что сыночка нужно разбудить и накормить, но никто не собирался этого делать.
Реакция жителей станции, того самого слаженного организма, коим они становились при виде проблемы, была молниеносной. Пока женщину уводили отогреваться, двое крепких парней схватили нерадивого пьяницу за замерзшие уши и поставили на колени. Поочередно нанося полновесные удары кулаками в посиневшее лицо, словно в бубен, парни громко и четко проговаривали, за что этот мужчина получал такое наказание.
Тагир был в шоке. Вместо того чтобы оказывать первую помощь, пострадавшего, обмороженного человека избивали! На остальных станциях жители боролись за любую жизнь, даже такую никчёмную. Но «деревенские» были не такими – они беспощадно удаляли сгнивший винт из своего слаженного механизма. Когда парни закончили, Тагир было вздохнул, но жители не остановились. Свежие экзекуторы сменили уставших, и избиение продолжилось. И продолжалось до тех пор, пока пьяный мужчина не рухнул на пол станции замертво.
Похоронили его так же, как и любого другого, ничем не провинившегося жителя Авиастроительной, рядом погибшим по его вине сыном. Тагир долго не мог понять, почему «деревенские» поступили именно так. Лишь со временем до него стало доходить, что таким образом они заботились о жизни своего общества – не прощая ни единой оплошности, но беря под опеку всех, у кого не оставалось ничего. Кроме того, показательная казнь была ярким примером того, как остальным не нужно было поступать, живя на Авиастроительной…
Отогнав от себя мрачные воспоминания, Тагир снова обратился к посланнику султана:
– Так что можешь считать, что не зря преодолел такое расстояние, чтобы добраться до нас, – он поднял вверх указательный палец и улыбнулся. – Буквально за один присест и горку бараньего помета, ты узнал суть нашей жизни! Кстати, может, расскажешь мне, зачем это я нашему султану понадобился? Что? В султанате не все спокойно? Так я тебе скажу – сейчас нигде не спокойно.
– Султан сам тебе все расскажет…
Тагир не сразу заметил, что Тимур стоял уже в стороне и, попрощавшись кивком, быстро направился в глубь станции.
– Ме-е-е!
Баран снова вылупил глазенки на Тагира,
