не осуждает. Вместе в горе и тяготах и просто в ежедневной рутине никто жить не хочет. Кто может развестись, кому есть куда уехать и на что жить без второго супруга – разводятся. А любовь проходила и у наших прадедушек и прабабушек, которым развестись мешали законы. И они жили чем-то другим, находили – чем, не искали вновь и вновь горячей страстной любви в тридцать пять, в сорок пять, в пятьдесят пять лет…
Одинокой ведь можно быть и замужем, и в большой семье. Много одиноких детей и подростков, родители которых видят их реже, чем своих коллег по работе. Много одиноких стариков, к которым не приезжают дети, даже живущие в одном городе…
А я – не одинока. Только я не люблю праздники. В праздники мне иногда кажется, что я живу не свою жизнь. Моя же идет где-то в другом месте. Я даже часто вижу одну и ту же комнату – просторную, необычной формы, с зеркальным шкафом и нишей, и себя – в длинном шелковом синем платье. Я никогда не была в той комнате и той жизни. Там у меня большая семья, там много, может быть, слишком много народа, голосов, шума, бегают дети. И я там – совсем другая. Я слышу собственный смех, вижу свои отросшие, сильно накрученные волосы – я никогда не носила такой прически в стиле английской королевы…
И тогда мне становится больно – ведь мне никак не попасть в ту жизнь. Я не знаю туда дороги. Мне уже не найти ее – нет времени. Даже если бы я могла, я бы уже не родила, скажем, четверых детей. Я не знаю, как туда попасть. Но там я – настоящая, а здесь – уж как получилось.
Потом проходят праздники, я мчусь с диктофоном и фотоаппаратом на интересное задание, пишу статью, и все праздничные унылые ощущения проходят. С некоторых пор я предпочитаю брать задания на праздники, чтобы не ехать в пустую квартиру, невольно смотря на чужие окна и представляя, как там весело и людно.
В праздники можно наблюдать за тем, как другие люди проводят праздники. Это тоже очень интересно.
– Лика?
Не сразу понимая, кто звонит мне среди ночи, я взглянула на часы на телефоне. Да нет, всего лишь половина первого, время детское, просто я что-то уснула рано сегодня.
– Это я, привет.
Он мог бы не продолжать. Не мозг, не память, нет, – душа и все мое существо встрепенулось на давно забытую интонацию этого голоса. «Это я», – сказал человек, совершенно уверенный, что ему не надо представляться по имени.
– Мне в редакции дали телефон. Как ты живешь? Ты ведь ничего о себе не рассказала…
– Тебе интересно, как я живу?
– Интересно, конечно.
Я села на кровати, потом встала на холодный пол и подошла к окну, в котором был виден ночной город. Я смотрела на ровный поток машин по новому мосту. Даже ночью столько машин… Красные и белые огни, как сверкающая огнями фантастическая река с течением в обе стороны…
– Да-да, я слушаю. – От ощущения холодка под ногами или еще от чего-то мне стало зябко и как-то не по себе.
– Лика… Что ж ты так строго
