атрибут, вроде библиотеки или бассейна. Туда принимали любых школьных недоучек с минимальными художественными склонностями – то есть недотеп, которые недотягивали до университетских стандартов, но ленились найти работу. С пятидесятых в художественных школах находили к тому же приют юнцы, уверенно двигавшиеся в тупик по причине своей одержимости рок-н-роллом. Кит вступил в это нечаянное братство, куда на том или ином этапе входили Джон Леннон, Питер Таунсенд, Эрик Клэптон, Ронни Вуд, Рэй Дэвис, Сид Барретт и Дэвид Джонс, впоследствии известный как Боуи.
Будучи подростком из рабочей семьи, он сполна пережил первую волну рок-н-ролла, а не ждал, как буржуазный Майк, пока рок-н-ролл станет попристойнее. Его давным-давно подкосила общегосударственная гитарная лихорадка, занесенная Элвисом Пресли, – спасибо «деде Гасу» и умельцам у Айвора Майрантса. Первую гитару ему за семь фунтов купила любящая мама – из своей зарплаты в дартфордской пекарне. Петь он умел – он даже пел сопрано в сборном хоре на коронации, – но мечтал быть как Скотти Мор, соло-гитарист в трио, аккомпанирующем Элвису; легкие оживленные рокабилльные риффы Мора идеально ложились на сумрачную и опасную сексуальность Короля.
В Сидкапском художественном колледже художествами он особо не увлекался – разве что достиг практически гениальных высот в вандализме, – однако музыкальное образование поглощал жадно. Среди студентов сложилась тусовка преданных поклонников блюза – вела она себя, как водится, точно ячейка сопротивления в тылу оккупантов. Их вдохновитель Дик Тейлор недавно прибыл из Дартфордской средней, где участвовал в таком же подпольном движении вместе с Майком Джаггером. Как и Майка годом раньше, Дик посвятил Кита в блюз. В процессе он порой поминал, что играл в группе, но очень невнятно, и до Кита так и не дошло, что в группе этой был и его одноклассник из детства. Он мечтал присоединиться к группе, но, по словам Тейлора, «стеснялся попросить».
После случайного воссоединения в утреннем поезде Майк и Кит снова встретились в единственном клевом заведении Дартфорда, кофейне «Карусель», и вскоре стали регулярно тусоваться вместе. Кит притаскивал гитару, полуакустический «хофнер» с эфами, а Майк признался, что, невзирая на колледжский шарфик и аристократический акцент, поет блюз. Они сразу принялись музицировать, вкусы у них совпадали идеально – блюз и кое-какая поп-музыка, если хорошая, – а эмпатия доходила едва ли не до телепатии. «Мы слышали что-нибудь и тотчас переглядывались, – напишет Кит позже в своей автобиографии „Жизнь“. – Слушали пластинку и сразу: „Тут не то. Тут лажа. А вот тут по-настоящему“». Как и у двух других полных противоположностей, Джона Леннона и Пола Маккартни, познакомившихся в Ливерпуле четырьмя годами раньше, несовпадение характеров лишь укрепляло их дружбу. «[Майку] нравилась уравновешенность Кита, его упертость, его гитарная мания, – говорит Тейлор, – а Кита привлекал Майков интеллект и драматичность».
В безымянную блюзовую группу,
