коричневой двери было написано: «Осторожно! Хищники!»
Сильвер ударил несколько раз кулаком, железо гулко ухнуло, и из-за двери донеслось:
– Можно!
– Можно, – пробормотал Сильвер, – войдешь, а Гоша на пороге лежит. – Он хитро улыбнулся, сверкнул золотым зубом, с натугой потянул тяжелую дверь и крикнул – Михалыч, к тебе гость из престольной!
– Пусть войдет!
– Входи. – Сильвер пропустил Гурова в полуоткрытую дверь, сам остался в коридоре.
Гуров переступил порог и оказался в довольно просторной прямоугольной, хорошо освещенной комнате без окон. У дальней стены сидел седой мужчина, справа стояла огромная клетка, в которой громоздилась бурая гора. Гуров понял, что перед ним Миша, а справа – Гоша, а вместе они – всемирно известная пара «Русские медведи».
– Ну, я пошел, – крикнул из-за двери Сильвер и со скрипом ее притворил.
– Смазать все руки не доходят, – пробурчал Михаил Рогожин, скрипнул топчаном, поднялся, шагнул навстречу, вытирая подолом кимоно мокрые ладони. Это черное с золотом кимоно, поблескивающая седая шерсть груди, массивная фигура, рядом клетка с медведем, железная дверь за спиной даже на видавшего разное сыщика произвели должное впечатление. Гуров поднял голову, посмотрел хозяину в глаза, которые оказались светлыми – то ли голубыми, то ли серыми – и очень настороженными, улыбнулся, протянул руку:
– Полковник Гуров прибыл по вашему приказу, Михаил Семенович.
Как недавно Колесников, хозяин почувствовал на ладони Гурова мозоли, ощупал плечи. Сыщик сначала расслабился, затем напрягся, как выражаются профессионалы, «выдал мышцу». Рогожин шевельнул лохматой бровью, довольно хмыкнул, кивнул, быстро и ловко задвинул в угол огромное ведро, в котором он перед приходом гостя чистил овощи, вытащил рубленый самодельный табурет, протер стол, начал накрывать, выставляя посуду, открывая банки с яркими этикетками, неспешно говорил:
– Значит, сам Петька не соизволил: служба загрызла либо гордым стал? – Голос у него был густой, но мягкий. – Ты документик-то положь, взглянуть хочу. – И ткнул пальцем в стол. – Я сам чай с травками, тебе могу предложить иное, коли настроение имеешь. Хотя в доме с этим строго, Капитан порядок блюдет, но сюда никто не посмеет, тут мы командуем.
Обычно милицейское удостоверение смотрят мельком, как бы извиняясь, торопятся вернуть хозяину, но Рогожин изучал «верительную грамоту» внимательно, сверяя фото с оригиналом.
– Молодой, а уже полковник, по-нашему, значит солист, свой номер исполняешь… Уважаю. – И неожиданно спросил: – А Петр все еще жердь или с годами мясом оброс?
Гуров знал Орлова не сорок, лишь двадцать лет, но был уверен, что генерал, и будучи лейтенантом, дистрофией не страдал, комплекция не та, понял, что проверяют, и улыбнулся. Сначала сыщик хотел разыграть артиста, но решил не рисковать и ответил серьезно:
– Я знаю Петра Николаевича не один десяток лет, он все вес гонит,
