психологический выход – немедленно сойти с ума. Но, с другой стороны, никакой это и не выход, да и сделать это намеренно будет трудно. Он либо уже сошел с ума, – малость или не малость – неважно. Либо его минует чаша сия. А скорее всего, будет что-то среднее, что-то третье. Он и не сойдет с ума так уж явно, но и без последствий для него все это дело никак не обойдется.
Дальше возникал вопрос его личного расследования происшедших событий. По факту событий необходимо было, так сказать, завести дело. У его личного следствия, как и положено уважающему себя следствию, сходу, сразу после событий уже имелось в разработке несколько версий. Первая версия – и самая простая – случайность. Иными словами, все происшедшее – это невероятное наложение невероятных случайностей одной на другую… Ну а почему бы и нет? В конце-концов, кто сказал, что такие случайности невозможны?! Даже теория вероятности, кажется, не может полностью опровергнуть существование подобных случайностей.
Пусть это будет случайность, пусть, в конце концов, мысль о том, что это была случайность, будет просто ложью во спасение. Пусть ложь, ложь, ложь! Но в конце-то концов, не живет ли он и так, и без того в мире лжи?! Кругом мрачная, отупляющая, сюрреалистическая, злобная ложь. Вся эта информация, все эти информационные потоки – это сплошная ложь. Будет лжи немного больше или немного меньше – на общем раскладе, на генеральном балансе это никак не скажется.
Вторая версия, которую может принять в работу его личное, персональное следствие – это розыгрыш. Ну почему бы тому же его товарищу в темно-синем клубном пиджаке не разыграть его?..
Третья версия – бред, у него просто бред, и все ему мерещится. Но это – самая глупая версия. Хотя, почему бы и нет? Почему бы и не могло ему все, что померещилось, померещиться?!
Ну и самое последнее, самое окончательное соображение: какого черта он должен во всем этом разбираться, ломать голову?! В конце-концов, он имеет право жить бездумно, как трава, как овощ, как животное. Многие живут так… Вот например, хотя бы тот же пьяница, которого он видел сегодня сидящим на ступеньках входа в подземный переход… Пьяница был совершенно спокоен и ни над чем не ломал голову. Почему же и он сейчас не может быть так же спокоен и так же ни над чем не ломать голову?
Никто его не убил, не ограбил, он жив и здоров. Так чего ж ему неймется?..
– Извините… – раздалось у него за спиной.
Человек в измятом коричневом костюме резко обернулся и… замер. Перед ним стоял и виновато улыбался он сам, только гораздо моложе. Перед человеком в измятом коричневом костюме стоял и улыбался человек точно такой же внешности, как и была у человека в измятом коричневом костюме, когда он был значительно моложе. Он же помнил, какая у него была внешность, когда он был значительно моложе! Все совпадало: и эти брючки, и этот старенький заношенный свитерок, которые были надеты на человеке, который к нему подошел, – были его вещами. Вернее, не так: точно такие вещи были когда-то
