и раньше был не мастак танцевать, – пошутил он, когда они медленно вышли на импровизированную танцплощадку. – А два фунта шрапнели в коленях вряд ли помогут делу.
И они начали танцевать.
– Ах, сестра, – услышала Одри, – вы даже не представляете, как долго я об этом мечтал.
Окружившие их мужчины разразились аплодисментами. Одри Маршалл неожиданно для себя тоже захлопала в ладоши. Представшее ее глазам зрелище тронуло Одри чуть ли не до слез: сияющий от гордости и счастья искалеченный мужчина, который сумел наконец осуществить свою скромную мечту – выйти на танцплощадку, держа в объятиях женщину. Одри наблюдала за медсестрой, которую пациент поставил в неловкое положение, но которая тем не менее была готова в любую минуту подхватить его своими гибкими руками, если, не дай бог, он потеряет равновесие. Добрая девочка. Хорошая медсестра.
В том-то и беда.
Музыка стихла. Рядовой Лервик облегченно рухнул на постель, продолжая улыбаться, несмотря на усталость. А у Одри упало сердце. Она понимала, что даже такой акт милосердия будет истолкован не в пользу молодой медсестры. Более того, Одри видела, что девушка, которая сейчас искала глазами свои вещи, тоже все прекрасно понимает.
– Я провожу тебя, сестра, – торопливо произнесла Одри Маршалл, желая хоть немного отвлечь внимание остальных от девушки.
Но рядовой Лервик не отпускал ее руку.
– Мы очень благодарны вам всем, что вы тратите на нас свободное время… Вы нам стали… как сестры. – Его голос сорвался, и девушка, немного поколебавшись, склонилась над ним, уговаривая не расстраиваться. – Именно так я всегда и думаю о вас, сестра. Так, и только так. Мне просто хотелось, чтобы бедный Чоки…[10]
Одри решительно вклинилась между ними:
– Я уверена, что здесь все очень благодарны сестре Маккензи. Разве нет? Более того, я уверена, что все хотят пожелать ей в дальнейшем всего наилучшего.
Несколько медсестер вежливо похлопали Одри. А парочка мужчин обменялись понимающими ухмылками.
– Спасибо вам, – тихо сказала девушка. – Спасибо. Я рада, что мне довелось познакомиться… со всеми вами… – Она закусила губу и бросила взгляд в сторону двери. Ей явно не терпелось поскорее убраться отсюда.
– Сестра, я тебя провожу.
– Берегите себя, сестра Маккензи.
– Когда будете дома, передайте привет нашим парням.
– Скажите моей женушке, чтобы согрела мою половину постели. – Эти слова сопровождались непристойным смехом.
Одри, которая чуть-чуть отошла от терзавшего ее смутного беспокойства, удовлетворенно взирала на происходящее. Еще несколько недель назад некоторые из мужчин не могли назвать имя своей жены.
Две женщины медленно брели к кораблю, звуки вечеринки давно смолкли вдали, и лишь шуршание их накрахмаленной форменной одежды да хруст песка под ногами нарушали тишину. Они шли вдоль забора, окружавшего лагерь, мимо
