только свои, абсолютно зависимые, насмешливо говорила:
– Кобели, Оксана девушка глубоко порядочная, у кого есть какие-либо предложения, просьба передавать через меня.
Обычно мужчины дружно возмущались, вскоре, признав свое поражение, затихали. Лиана громко, не очень естественно смеялась, на лице Оксаны мелькала загадочная улыбка, и девушка старалась как можно быстрее исчезнуть.
Обязанности хозяйки, жены спикера, занимали много времени, требовали сил и выдержки, и инстинкт обделенной женщины часто не пробуждался по нескольку недель.
Сегодня, встретившись с милицейским полковником сыщиком Гуровым, Лиана ощутила себя женщиной, причем женщиной не только обделенной, а просто ограбленной. Мадам не влюбилась в статного, самоуверенного, голубоглазого милиционера, он скорее Лии не понравился.
Сейчас, стоя перед зеркалом и критически рассматривая собственное тело, она не мечтала об этом самце, не желала его прикосновения, но и не думать о нем не могла. Своими движениями, голосом, улыбкой Гуров почему-то напомнил Оксану. Смешно, в нем все было иное, но Оксана была настоящей женщиной, а полковник – стопроцентным мужчиной. Вокруг Лианы сновали помощники, референты, министры, дипломаты, они, естественно, брились, носили брюки, возможно, где-то они и были мужчинами, но в ее присутствии они не могли даже высунуться из своих мундиров.
Когда Лиана встретилась с полковником взглядом, то неожиданно почувствовала себя не хозяйкой дома, женой второго, а завтра, возможно, и первого человека в России, а просто женщиной. Причем чертов сыскарь не делал для этого ни малейшего усилия, был вежливо сдержан, предупредителен и внимателен, лишь в глазах у него порой появлялись искорки, словно отражая пламя костра, у которого мужчина был хозяин, а женщина знала свое место.
Лиана привыкла видеть в лицах окружающих мужчин желание понравиться, лесть и подхалимаж, неуверенность и страх, даже добродушную снисходительность политика, который вежливо слушает болтовню супруги спикера. Гуров разговаривал с ней как мужчина с женщиной, он знал, кто здесь главный, ему было совершенно безразлично, чья она жена.
Она надела халат на голое тело, туго подпоясалась, вышла из ванной, достала из холодильника бутылку пепси и рябиновую настойку. Лиана не была ни алкоголичкой, ни скрытой пьяницей, во время приемов и застолий вообще не пила спиртного, но изредка, оставшись одна, позволяла себе выпить рюмку настойки. Сегодняшний день был исключением, она выпила глоток коньяку с полковником, рюмочку ликера с мужем и почувствовала, что сейчас ей очень хочется настойки.
– Ни один алкаш не считает себя таковым, – сказала Лиана, наливая остро пахнущую жидкость. – Завтра придется пропотеть на тренажерах и сказать массажистке, чтобы она меня проучила.
Исповедовавшись перед собой, она выпила рюмку и шумно выдохнула – так, по ее мнению, поступают настоящие алкоголики. Зазвонил городской телефон.
