бы разум, подобрал для меня местечко полезнее. Серое небо, рыхлая земля, и промокшие от недавнего дождя деревья, отлично дополняли моё настроение. Людей практически не было, впрочем, как и всегда. Я осторожно ступал по бордюру, и прокручивал в голове свой последний сон. За все свои семнадцать лет, я видел их немало, но этот во много от них отличался. Разложив все события детально, я начал склоняться лишь к одному объяснению. Стало быть, Вселенная выбрала меня в качестве посланника. И теперь, я должен сообщить народу, о надвигающейся катастрофе. Но как же мне это сделать? Если я сообщу во всеуслышание о том, что солнечные лучи выжгут землю дотла…. Они припишут меня к сумасшедшим, и отправят в психиатрическую клинику. ( В третий раз, я уже не выдержу.) Но промолчав, я лишу людей возможности, принять незамедлительные меры. Хотя, какие меры они смогут принять? Как человек, сможет противостоять природе? Смысла нет в моих речах, лучше оставить их при себе. Ну, а если я всё-таки предупрежу…. Тогда, они смогут хотя бы попрощаться со своими семьями, и завершить начатые дела. Да, так будет правильнее. Куда с этим пойти? Кому сказать, и как это сделать безукоризненно? Я так выбыл из реальности происходящего, что случайно влетел в проходящую мимо бабушку.
– Куда вы все так торопитесь? Человека перейдёте и не заметите! – грозным тоном, сказала она.
– Я прошу прощения. Задумался.
– Задумался он. Чуть пожилого человека не погубил! На тот свет не отправил! – очень громко, ворчала женщина.
– Скоро все там будем, – случайно вылетело у меня.
Она цепко схватила меня за рукав, и сверкнула своими прищуренными глазами.
– А ты прав. Но ты не торопись. Пока не торопись.
По моей спине побежали мурашки. Я искренне не понимал, какой потайной смысл, содержат эти слова.
– Что вы хотите этим сказать? – стал допытываться я.
– Совсем скоро, ты узнаешь.
– Что узнаю?
– Где и при каких обстоятельствах, следует торопиться.
– Но я не понимаю.
– Ступай, сынок, – сказала бабушка, прямо мне в глаза.
Она отцепилась от моей руки, и неспешно поплелась вдоль аллеи. А я остался один, в полном оцепенении. Когда ко мне вернулась способность здраво мыслить и ровно дышать, я заметил ещё одну незаурядную инсценировку. Не трезвый господин, сидевший на влажной скамье, вёл увлекательную беседу. Сначала, мне показалось, что он говорит сам с собой. Но когда я сфокусировал свой взгляд, стало всё ясно. Его собеседник, или даже собеседники, ползали по земле и не внимали его словоизвержению. Пока он говорил умеренным тоном, я не мог разобрать и слова. Но после того как он повысил голос, до моих ушей дошло всё и сразу.
– Вы! Глупые! Жалкие! Беспомощные! Я ваш господин! И только я могу проявить милость, и позволить вам существовать! Ваша бессмысленная жизнь, в моих руках. И в ногах, кстати, тоже! Вы хотя бы это понимаете? – разорялся он на муравьёв.
Всё, что было сказано после, разобрать я не смог. Регулярный
