нас, пока мы говорим о нем.
– Он, может быть, пошёл к следующей хижине, – сказал другой. – До неё всего только четыре косса. О Аллах, кто это?
Гисборн обернулся вместе с другими. По иссохшему руслу ручья спускался человек в одной только набедренной повязке на обнажённом теле, но увенчанный венком из кистеобразных цветов белого вьюнка. Он шёл по мелким камешкам так бесшумно, что даже Гисборн, привыкший к беззвучной поступи разведчиков, был удивлён.
– Тигр, убивший человека, – сказал он, ни с кем не поздоровавшись, – пошёл сначала пить, а теперь он спит вон там, за горой.
Его голос был свеж и звонок, как колокольчик, и резко отличался от визгливого говора туземцев, а лицо его, когда он поднял голову и стоял, освещённый солнечным сиянием, походило на лицо ангела, заблудившегося среди лесов. Вдова перестала причитать над умершим и, широко открыв глаза, посмотрела на чужеземца, но потом с удвоенным рвением вернулась к исполнению своих обязанностей.
– Должен ли я показать сахибу? – просто спросил он.
– Если ты уверен… – начал было Гисборн.
– Совершенно уверен. Я час тому назад видел эту собаку. Ему ещё рано есть человеческое мясо. У него всего только дюжина зубов в его скверной пасти…
Люди, стоявшие на коленях и рассматривавшие следы зверя на земле, тихонько удалились из опасения, что Гисборн возьмёт их с собою, и юноша, заметив это, слегка усмехнулся.
– Пойдём, сахиб! – вскричал он и, повернувшись, пошёл впереди своего спутника.
– Не так скоро. Я не могу поспеть за тобой, – сказал белый человек. – Подожди немного. Твоё лицо незнакомо мне.
– Это возможно. Я недавно пришёл в эти леса.
– Из какой ты деревни?
– Я не из деревни. Я пришёл вон оттуда, – и он указал рукой по направлению к северу.
– Значит, ты цыган?
– Нет, сахиб. Я человек без касты и вследствие этого… без отца.
– Как люди зовут тебя?
– Маугли, сахиб. А как имя сахиба?
– Я – смотритель этих лесов, а зовут меня Гисборн.
– Как? Неужели они считают здесь деревья и стебли трав?
– Вот именно, и для того, чтобы такие цыганята, как ты, не сожгли их.
– Я? Да я ни за какую награду не сделал бы вреда джунглям. Ведь это – мой дом.
Он повернулся к Гисборну с улыбкой, в которой было неотразимое очарование, и сделал предостерегающий жест рукой.
– Теперь, сахиб, пойдём немного потише. Нет нужды будить собаку, хотя она спит довольно крепко. Было бы лучше всего, если бы я пошёл вперёд и выгнал его по ветру на сахиба.
– Аллах! С каких это пор голые люди могут выгонять тигров, как скот? – сказал Гисборн, поражённый смелостью своего спутника.
Тот снова мягко засмеялся.
– Ну,
