разве что Дубровина. Но он вскоре уехал куда-то, то ли в Швейцарию, то ли в Австрию. И Алиса осталась совсем одна.
Она прошлась по запыленной сумеречной квартире, раздвинула плотные шторы, распахнула окна, впустила в комнаты свет и воздух. Странное чувство, будто она находится в зазеркалье, посетила Алису. Здесь все пустое, мертвое, ненастоящее, а там, за зеркальной гранью, живут и дышат люди. Живет Сергей, гоняет по квартире Татьяну в поисках ключей, которые лежат у него в кармане, или очков, сидящих у него на носу. Там пахнет едой и уютом, там, за зеркальной гранью, Алиса в шелковом бледно-фиолетовом кимоно выходит, смеясь, в прихожую проводить своего растеряшу на работу. Там счастье, жизнь, радость. А здесь пустота, холод, пыль запустения. За что, кто и почему отнял у нее все это? Так неожиданно, в одночасье. Она не успела ничего сообразить, подготовиться, да какая может быть подготовка? Они через две недели собирались в отпуск.
Просто в один прекрасный день Сергей сообщил ей вскользь, что у него камни в почках, он показывался специалисту, и врач сказал, что лучше прооперироваться, не дожидаясь обострения. Операция пустяковая. Через неделю он будет как новенький.
Алиса ужасно удивилась. Не так давно они проходили обследование, и ничего у мужа не обнаружили, но, оказывается, на камни его никто не проверял, а сейчас они его немного беспокоят. Это было возможно. Сергей никогда не жаловался на здоровье, особенно ей. Видимо, из-за разницы в возрасте не хотел казаться старым нытиком. В последнее время он страшно переживал, что стареет, становится ей скучен, она его ругала за эти глупости, но факт оставался фактом: если у него что-то болело, ей бы он жаловаться не стал. И вот эта операция в дорогой частной клинике, а потом дикое нелепое известие: Сергей умер под наркозом. Сказал ей об этом Дубровин. Она сидела в холле, листала журнал, ждала окончания операции, которая затянулась, а потом приехал Дубровин, и, сев рядом с ней, взял за руку и сказал, что Сергей умер. Алиса не понимала. Два часа назад они разговаривали в палате. Она проводила его на операцию, он весело ей подмигнул, скрываясь в операционном блоке, послал попить кофе, и вот его нет.
Алиса тогда устроила безобразную истерику, рвалась к мужу, кричала, обзывала врачей убийцами, требовала вызвать полицию. Позвонить губернатору, еще куда-то, кажется, ей сделали укол, и она долго спала в одной из палат. А когда проснулась, рядом сидела Нина, Сережина сестра. Этот глубокий, бесчувственный, словно кома, сон разделил ее жизнь на две части: с Сережей и без него.
От этих воспоминаний стало тяжело дышать. Алиса поднялась, перешла в гостиную и позвонила домработнице Тане.
– Тань, приходи. Ты нас еще не бросила? Не нашла другую работу? – жалобно спросила Алиса. – Тогда приезжай. Я дома.
– Батюшки! Сколько же мы с вами не виделись? – с порога всплеснула руками Таня, крупная, с неторопливыми плавными жестами, красивая классической русской красотой женщина, на полтора десятка лет старше Алисы. – Два месяца? А такое чувство, что лет
