что он мог поместиться в ладони человеческой руки. Фонарь этот состоял из одного бриллианта и бросал необыкновенно яркие то красные, то зеленые, то желтые, то голубые лучи, словом, всех цветов радуги. Порой они все угасали, и тогда фонарь делался молочно-прозрачным, как опал. Казалось, будто этот фонарик живет и чувствует.
Аль Багум подошел к подставке, на которой он стоял.
– Возьми меня, – сказал фонарик.
Онемевший от изумления, Аль Багум неуверенно протянул руку к странной маленькой драгоценности.
– Ну, ну, смелее, – продолжал фонарик.
Аль Багум взял его. Внезапно из фонаря упал голубой луч и осветил половину зала. Удивительную картину увидел бедный араб. Перед ним открылось множество комнат и коридоров, залитых спокойным светом. Их потолки были сделаны из бирюзы цвета небесного свода, а на этой лазури белели жемчужины, походившие на звезды. Справа и слева спускались мраморные лестницы, на которых сидели неподвижные ибисы. Всюду виднелись алебастровые вазы, полные голубых, точно дремавших цветов.
Там и сям на мягких бледно-розовых подушках лежали красивые молодые люди и тоже не то спали, не то мечтали. Время от времени молчаливый негр, одетый в серебряные парчовые одежды, проходил между ними и на подносе, сделанном из горного хрусталя, подносил им маленькие сапфировые чашечки с изумрудными ручками, полные вкусных напитков из лепестков ненюфара.
Аль Багум сделал несколько шагов дальше и увидел красивых девушек, отдыхающих в серебряных гамаках. Розовые гирлянды украшали их светлые волосы, их мягкие воздушные одежды казались нежным туманом. Они смотрели на Аль Багума, но не улыбались, и глаза их были тусклы.
Аль Багум прошел еще дальше и остановился: перед ним был необыкновенно нарядный храм. Его стены, сделанные из розового порфина, были украшены золотом, и над ним высился купол из страусовых перьев, которые слегка покачивались от легкого ветра. Клубы ладана и мирры поднимались из серебряных курильниц, стоявших вокруг золотого ложа с перламутровыми украшениями.
– Это храм отдыха, – тихо прошептал фонарик, который Аль Багум невольно сжал.
На ложе было распростерто божество храма. Оно не двигалось и напоминало статую. Подойдя немного ближе, Аль Багум увидел женщину с красивыми чертами лица, с гладким лбом, с ничего не выражающей улыбкой и бессмысленным взглядом.
Увидев Аль Багума, она приподнялась и сказала голосом ровным и ясным, как кристалл.
– Все идет, все меняется, одна я остаюсь неподвижной. Ничто меня не смущает, я никогда не знала радостей, горе мне тоже незнакомо, ни веселье, ни печаль не волнуют меня.
Несколько мгновений Аль Багум стоял неподвижно, потом, точно очнувшись ото сна, громко закричал:
– Нет, нет, не хочу этого покоя! К жизни, к жизни!
И он побежал, сам не зная куда. Все исчезло. Он снова стоял в восьмиугольном зале.
– Ты хочешь жизни? – спросил фонарик, – смотри же!
Из
