самой скандальной славы, ставший, как уверяли смакователи тайных сплетен, любовником Елизаветы еще в те незапамятные времена, когда она была узницей своей сестры Марии Тюдор, по прозвищу Кровавая, и содержалась в замке Гетфильд…
В ту пору, читая ежевечернюю молитву, Елизавета не знала, сможет ли прочесть утреннюю – жизнь ее воистину висела на волоске, ведь Мария, одержимая ревностью и завистью к более молодой и более красивой Елизавете, с рассудком, помутненным болезнью, подозревала единокровную сестру во всех мыслимых и немыслимых заговорах с целью захвата короны. А вот Роберт Дадли и в самом деле стал участником одного из таких заговоров, имевших целью возвести на трон «протестантскую королеву» Елизавету вместо ярой католички Марии, которая зажгла в Англии такое множество костров для еретиков, что жители Лондона жили в ядовитом чаду и жутком запахе горевшей плоти. На один из таких костров была прямая дорога Дадли – на костер или на плаху, где недавно расстался с головой его отец, лорд Нортумберленд. Однако, лишь взглянув на Роберта, Мария заколебалась. У жесткой королевы не нашлось сил лишить жизни такого красавца! Обаяние Дадли было поистине бесовское, он был создан на погибель женщинам – королевам и потаскухам, молодым и старым, замужним и девственницам, которые с превеликой охотою расставались в его объятиях со своим главным сокровищем. Рассталась и Елизавета… И с той минуты она почувствовала, что рождена на свет ради этого мужчины.
После того как Мария оставила Дадли в живых, он был выпущен из Тауэра свободным от всех обвинений, получив обратно все отнятое: имущество и звание. Елизавету же продолжали держать в Гетфильде. Конечно, она не теряла там времени даром: изучала языки, историю, музыку, литературу, беспрестанно танцевала. Ах, как она обожала танцы! И на всю жизнь сохранила эту страсть, каждый день начиная с шести-семи гальярд… А ночами она открывала окно своей спальни, ожидая возлюбленного. Слухи о том, что Роберт Дадли слишком часто исчезает из Лондона и что его якобы видели на дороге, ведущей в Гетфильд, дошел до королевского дворца. Мария разъярилась так, что даже ее супруг, Филипп Испанский, втихомолку ненавидевший свою жену, толстую старообразную англичанку, и исполнявший свои обязанности по отношению к ней с нескрываемой скукой, почувствовал что-то вроде изумления: да неужели сия увесистая истеричная матрона способна на столь изысканные чувства?!
По счастью, о вспышке королевской ярости Дадли узнал от верных людей и успел не только предупредить Елизавету об осторожности, но и предпринять кое-какие шаги. Например, жениться. Избранница его Эми Робсарт – прелестное, незамысловатое существо, мечта любого мужчины… если только он не лелеет честолюбивых замыслов, которые не имеют границ.
Шаг был ужасным для Елизаветы, но единственным, который мог успокоить ревность Марии Кровавой, а главное, утихомирить недоброжелательные слухи, которые начали роиться вокруг имени узницы Гетфильда. Дадли верил – или надеялся, что иногда почти одно и то же, – что Елизавета станет королевой.
