хотя все портила бесстрастность. Эн иногда напоминала статую из Британского музея. Никаких чувств, никакой жизни – лишь имитация. Ее буйные темно-рыжие волосы при ином освещении казались черными. Взгляд зеленых с желтым кольцом у самого зрачка глаз был жестким, как у хищника. Высокие скулы, красиво очерченные, но всегда сжатые губы – в ней не было ничего от Деотерии, и в ней не было ничего от Гвинна. Эрик сказал, что именно этого пазла не хватает. Что ж, может, и так.
– Ты сегодня не вышла на охоту.
Эрл констатировал факт. Эн промолчала, это не требовало никаких подтверждений или опровержений.
– Что случилось?
– А что сказал Эрик?
Эрл нахмурился. Для президентов стран одного его взгляда было достаточно, чтобы они начинали поскуливать от страха. Эн спокойно смотрела ему в глаза, даже мускул не дрогнул.
– Я спрашиваю тебя.
– Мне стало плохо, я упала в обморок. Когда открыла глаза, увидела, что уже в лаборатории, и Эрик снова тычет в меня иголками. Больше я ничего не знаю.
– Что стало катализатором?
Эрл смотрел на нее в упор, казалось, читая ее мысли. «Только не дергайся. Они не знают. Ничего не знают, но хотят».
– Я не знаю.
– Какое-то воспоминание?
– Эрик уже спрашивал…
Эрл дернулся, ударил по столу так, что старинный кубок перевернулся и кровь растеклась по документам.
– Не забывайся! Отвечай на вопросы. Ты – моя любимица, но это не значит, что я не смогу отправить тебя в карцер.
Эн опустила глаза.
– Простите, эрл Годвин. Нет ничего, что я могла бы вам рассказать. Если бы я знала, что именно вас интересует, то куда более пристально бы за собой следила.
«Лжет. Эрик прав, она лжет, что-то еще. Что?» – Эрл рассматривал Эн. Он бы удивлен. Его истинная кровь обладала практически безграничными способностями, поддерживающими его амбиции. Он начинал крестовые походы и мировые войны, он изменял геополитическую модель мира, исходя из своих желаний, он открывал новые страны и колонизировал их. В Совете его голос был одним из самых весомых, а авторитет непререкаемым. Эн присутствовала периодически на встречах эрла и видела, как сильно его боятся. Некоторые бесследно исчезали после того, как вступали с ним в спор, и способствовала решению этого вопроса лично Эн. К другим просто приходила в гости, и они становились покорными и больше никогда не открывали рта. Только главы Совета и Легиона могли противостоять ему, и вот эта девчонка стоит тут и лжет ему в глаза. Он пригляделся. Эн была спокойна, казалось, что она улыбается.
«Вот оно! Гвинн, ты ли это?» – Эрл побарабанил пальцами. Только он смел так нагло сопротивляться ему.
Эн наблюдала за эрлом, надеясь, что он не читает ее мыслей.
«Беги». Прóклятый, о ком ты говорил? Неужели о Годвине? О том, кто так много сделал для нее. Кто вернул ее к жизни. Вернул ли?
