просто ледяная! – объявляла она, стоя на самой верхней ступеньке, ведущей в восхитительно зелёную воду бассейна.
Она могла стоять так и трястись до тех пор, пока кто-нибудь, не выдержав, не сталкивал её в воду. Элисон бухалась туда с визгом и плеском, а потом выныривала, задыхаясь и отплёвываясь, и свирепо оглядывалась, ища того, кто её столкнул. Но Бобби, или Дженет, или ещё кто-нибудь был уже на другом конце бассейна.
Из всех новеньких девочек одной только Бобби Эллис нравились теннис и плавание. Она была хорошим товарищем и такой беззаботной и бесстрашной, что однажды внезапно столкнула в бассейн саму мисс Уилтон – кто бы ещё осмелился на такое, кроме неё? Никто никогда не знал, что может взбрести в голову Беззаботной Бобби в следующую минуту. Нет, правда, создавалось впечатление, что она не боится никого и ничего, идёт по жизни своим путём и ей глубоко плевать на все правила и наказания. Она прекрасно играла в теннис и быстро плавала.
А вот остальные новенькие со спортом совсем не дружили.
Пруденс, которую одноклассницы недолюбливали, уверяла, что спортивные игры – напрасная трата времени, но только потому, что они ей не давались. А вообще она считала себя страшно умной и пыталась втянуть других девочек в разговоры о политике.
– Слушай, заткнись, а! – просила в таких случаях Дженет. – Оставь эти разговоры для дискуссионного клуба, ради бога. Если бы ты хоть немного интересовалась тем, что происходит вокруг тебя, и делала бы что-то сама, а не только трепалась, поучала и высказывала своё драгоценное мнение, тебе самой жилось бы веселей. Болтай не болтай, всё равно ты – маленькая безмозглая дурочка. Ты ведь даже в подкидного дурака сыграть не способна!
– Мой папа говорит, что карты – азартная игра, – заявила Пруденс. Её папа был священником и воспитывал дочь в строгих правилах. – А моя тётя, которая замужем за сэром Хэмфри Бартлеттом…
Девочки хором застонали. Все уже до смерти устали от знатных родственников Пруденс, о которых она упоминала когда надо и не надо.
– Погоди-ка, – перебила её Бобби, делая вид, что ей страшно интересно. – Это та самая тётя, которая всегда застилает постель только голубыми шёлковыми простынями? Или тётя, которая закатила истерику прислуге за то, что та принесла бутылку с горячей водой в чехле, который не сочетался по цвету с пуховым одеялом? А может, тётя, у которой салфетки вышиты всеми буквами алфавита, чтобы любой гость всегда нашёл на салфетке свои инициалы?
Пруденс покраснела. Действительно, она один раз похвасталась, что у её тёти шёлковое голубое постельное бельё, но ни о бутылках с горячей водой, ни о салфетках не было сказано ни слова. Бобби всё выдумала, чтобы посмеяться над ней.
– Ну давай, скажи, – не успокаивалась Бобби. – Нам всем просто не терпится узнать последние светские новости!
Но Пруденс хватило ума промолчать и не ввязываться в ссору. Она понимала, что ей не угнаться за быстрой на язык Бобби, которая в любом споре всегда оказывалась победительницей.
Третья
