грабежа? В Управлении безопасности уже разбирались и вынесли свое решение. Кутлукжан говорит, что доказательств его соучастия нет, но и не доказано, что не участвовал. Разве можно таким образом определять вину человека? Если так рассуждать, то что же – каждому надо представлять доказательства своей невиновности? И каждый тогда обвиняемый или подозреваемый?
Но ведь он русский к тому же… С этим – как?
А не получится ли, что через какое-то время всплывут новые по нему вопросы? Кутлукжан ведь как говорит: «Сейчас отпустим, а потом, если снова схватить потребуется, будет уже сложнее». Что он имеет в виду? Что надо быть готовым в «нужный момент» любого схватить?! Наша власть должна, что ли, вести подготовительную работу, чтобы любого можно было «хватать» в любой момент? Раз Ленька не считается преступником, то зачем говорить, что его надо будет «хватать»? Разве это честно и справедливо – заранее подозревать, обвинять, бить – на тот случай, если вдруг потом вскроются какие-то вопросы?
Самое главное вот в чем: что за человек этот Ленька – понимаю я или нет? Понимают ли люди? То, что он сейчас говорил, – согласуется ли оно с тем, как он жил и что делал последние двадцать лет?
Надо верить людям и опираться на массы, надо хорошо знать врага и повышать революционную бдительность. Эти два правила – одно целое или противоречат друг другу? Если быть таким бдительным и подозревать всех, то получится, что крайне немногочисленные настоящие классовые враги смешаются с массами, и с кем тогда вести классовую борьбу – поди разберись…
Ильхам встал. Ленька решил, что он уходит не сказав ни слова, и уж было расстроился. Но Ильхам встал, чтобы открыть дверь.
– Дильнара! – громко позвал он.
Дильнара показалась из своей конуры не сразу, с сомнением в глазах. Ильхам поманил: входи, садись. Нерешительно и нехотя вошла и присела.
– Когда вы поженились, меня здесь не было. Хочу вас сейчас поздравить: как в народе говорят – «сказать хорошее и сделать хорошее никогда не поздно»…
Оба посмотрели на него с удивлением.
– Да, хочу вас поздравить, – продолжал Ильхам. – Вы живете дружно, ваша жизнь озарена сиянием солнца, вы живете на богатой, обильной и прекрасной родной земле. Человек, верный своей Родине, не боится невзгод и трудностей. Дильнара, а где же чай? Ленька, доставай свою гармонь, давайте вместе споем…
…И вот зазвучала гармонь; сначала тихонько, пробуя ноты, но постепенно окреп и усилился ее голос, заполнил все вокруг. Сначала негромко подпевал один Ильхам, а потом потихоньку зазвучал и второй голос, и третий – и запели хором.
Глаза Дильнары понемногу оживились; Ленька повеселел. А песня все набирала силу…
– Ленька и Дильнара, желаю вам счастья! – Ильхам, уходя, взял их обоих за руки. – Желаю счастья вашему ребенку, который скоро появится на свет! Но невелико счастье сидеть в маленьком домишке и распевать «Очи черные» и «Рябинушку». Если бури нашей неспокойной эпохи разрушат такое
