когда он переступал порог дома, Лиана кидалась ему на шею, и долго стояла, прилипнув к мужу после долгой разлуки. На этот раз холодность жены его поразила.
– Приехал? – бесцветно спросила она его на пороге, молча, подошла, холодно наградила дежурным поцелуем.
В постели лежала бревном, словно выполняла унылую супружескую повинность, такую же, как уборка в квартире или мытье посуды. После интима, буркнула «Давай спать. Мне завтра рано на работу», повернулась к нему спиной, вскоре уснула. Ни привычных женских ласк, ни даже интереса к его жизни в Арктике. Утром, когда он встал, на кухонном столе нашел записку: «Завтрак в холодильнике».
Скандал разразился вечером, когда Лиана возвратилась с работы. Он сообщил жене, что подписал контракт еще на один год службы в Заполярье. После этого у него будет солидная выслуга, тридцать один год, можно выходить на отдых с приличной пенсией. Возраст пятьдесят три, еще не старик. То, что она без восторга отнесется к его решению, он предполагал. Но реакция Лианы была слишком эмоциональной: «Ты только о себе думаешь!», «Я устала от такой жизни», «Вот и убирайся туда и целуйся там со своими медведями!» – поток истерики и злобы, полившийся на Ульриха, оглушил.
– Подожди, Лиана, – мужчина робко попытался оправдаться. – Я ведь для семьи стараюсь. Если бы не моя служба, у нас не было бы этой квартиры…
– Для семьи? – она встала напротив мужа, глаза сверкали, в этот момент она была удивительно красива. – На семью тебе наплевать! Сын уже забыл отца….
Майор Булавин был подавлен. Вот и высохла вся любовь, с горечью констатировал он. Сын, студент третьего курса юридического факультета, тайно доложил отцу, что у мамы завелся какой-то «хмырь». Это окончательно добило Ульриха. Ну что ж, горько размышлял он, она еще женщина в соку, сорок лет, ей мужик нужен. Он даже раньше, за неделю до окончания отпуска, уехал из дома.
Все это пронеслось в памяти пожилого майора, по пути к своему холостяцкому дому. У крыльца сидел Джек, трехлетний сибирский хаски. Увидев хозяина, он потрусил ему навстречу, повиливая хвостом. «Ну, как ты тут, не замерз?» – Ульрих присел на корточки, потрепал пса за холку. Тот, радостно взвизгнув, лизнул его в щеку. – Пошли, позавтракаем».
Раньше, уходя на суточное дежурство, Булавин закрывал Джека в квартире. Но тот один раз умудрился открыть дверь и выбежать на улицу, когда была метель, выстудил всю квартиру. Эта порода собак, как понял Булавин, прекрасно приспособлена к суровым условиям Арктики и может спокойно переносить на открытой местности даже лютые морозы.
Ульрих разделся, поставил на электроплиту вчерашний суп, сел в кресло. Джек подошел к нему, положил морду на колени Булавина. «Знаешь, за что я тебя ценю, Джек, – погладил по голове пса, – ты за любовь ничего не требуешь, ну, разве что миску супа, – Джек лизнул его в руку, преданно посмотрел в лицо хозяина, – уж ты-то меня не предашь».
Позавтракав, сел перед телевизором, но после бессонной рабочей ночи и горячего супа глаза непроизвольно
