Насчет оплаты ты должен быть в курсе, почасовая, будешь получать пока минимум, но с возможностью продвижения в будущем, уловил? Поработаешь немного, там посмотрим. Смена начинается в шесть вечера, что еще? Так, вроде все.
– А что я там буду делать?
– Тебе разве Утки не сказали? У меня работа в основном на посуде.
– Где?
– Ну, на мойке посуды. А что, есть проблемы?
– Нет-нет, все отлично, я просто не знал. – Честно говоря, мне было плевать, что делать. «Минимум» – это 18 шекелей в час, вернее, если быть точным, 17.90, в общем, нормально. Единственное, что надо бы выяснить, сколько длятся марковские смены. Но спросил я почему-то о другом. – Там кормят?
– Конечно, – удивился Марк, – а как же! Что-нибудь еще?
– Ну, э-э-э, я еще хотел спросить, всегда ли буду заниматься, то есть работать с вечера, потому что у меня ульпан и…
– Если ульпан с утра, буду давать тебе ночные смены, нет проблем, будем на связи и будем договариваться по поводу работы каждую неделю, не переживай.
– Да я не переживаю!
– Вот и хорошо, откуда тебя завтра забрать?
– Я живу напротив Таханы Мерказит.
– В Тель-Авиве, что ли?
– Ага.
– Так-так… Стой тогда на углу Левински, где вход на Тахану, я заберу тебя оттуда в пять. У меня белый «Пежо», «сапожок» такой. Кстати, обувь твоя должна быть закрытая, лучше непромокаемая, сам понимаешь. Ну, и штаны, естественно, никаких шорт.
– Хорошо, я невысокий, светлые волосы, буду в красной майке. Жду вас в пять.
– Давай, Даня. А, еще одно: хочешь выучить новое правило иврита?
– Ну, да, можно, – удивился я.
– В иврите, как и в английском, на «вы» не обращаются, есть только «ты», так что, раз уж мы в Израиле, отучайся выкать. – Марк снова рассмеялся. – Бывай, до завтра!
– До свидания!
– Бай!
И только отправившись записываться на ульпан и уже сев в автобус под номером четыре, тщательно пережевывая купленный в киоске по дороге сэндвич (разрезанный пополам багет с листьями салата, помидорами, огурцами и пастрамой – 5 шекелей!), я вспомнил, о чем предупреждали меня Утки.
Ни в коем случае не соглашаться на работу в «Макс Бреннер Герцлия».
Перекур первый
О Чернорабочем
Прежде чем перейти к продолжению пока лишь начинающейся истории Чернорабочего, нам хотелось бы перекурить. Перекуры у нас долгими никогда не бывают, так что поскорее начнем разговор, а так как в курилках беседы обычно ведутся обо всем понемногу, почему бы нам не поговорить об имени? Ведь коль скоро Чернорабочий становится для нас не просто словом, а именем собственным, с большой, заметьте, буквы «Ч», было бы неплохо разобраться, как появилось такое, прямо скажем, неблагозвучное имя в великом и могучем русском языке (и, благодаря этому, в нашем скромном повествовании).
Выяснилось, что наш Чернорабочий – явление в русском языке
