Ранним утром мы повыскакивали из казарм и, как тараканы, побежали со всех ног кто куда. Свист и вой бомб сводил с ума тех, кто ещё не успел оглохнуть, получить контузию, а то и просто разлететься на куски. Не знаю, кто как, но я бежал, не видя и не думая ни о чём, лишь бы подальше оказаться от этого ужаса! Через десять минут было уже непонятно: день сейчас или ночь – всё превратилось в жуткое месиво из земли, людей, кирпичей, воя и крика.
Вдруг меня чуть не сбил какой-то командир: он был весь в крови и орал не своим голосом. Прислонив ухо к его рту, я понял, что он кричит «Где водитель?» Недолго думая, кричу: «Я водитель!» Дело в том, что в те времена эта профессия была очень редкая, практически на вес золота. А меня в колхозе научили водить машину: я даже успел поучаствовать как-то в уборке урожая. Это и спасло мне жизнь – комиссар схватил меня за руку и буквально поволок к полуторке, в которую солдаты погрузили тяжелораненых и убитых. Прыгнув за руль, я надавил на педаль и помчал наугад. Каким образом – не знаю, но тогда из этого ада я вывез несколько десятков раненых солдат, командиров и какие-то секретные документы.
После долгих военных перипетий, в конце лета 1942 года, Николай оказался на Кавказе. Там отступающими частями советской армии пополняли горнострелковые дивизии и полки для одной из самых главных битв Великой отечественной – битвы за Кавказ. Ведь практически вся нефть в те времена добывалась в Баку и Майкопе – дураку понятно, что после захвата этих мест о дальнейшей войне можно было и не заикаться – полная и безоговорочная победа. Также перекрывался и южный путь через Иран, по которому шла помощь от союзников.
Вот Гитлер и направил лучшие и, что самое главное, подготовленные для горных боёв дивизии, собрав из них целую армию и обозвав её не абы как, а «Армия А». Саму же операцию назвал скромно и со вкусом – «Эдельвейс».
Но дед Николай в то время таких тонкостей не ведал и волею судьбы 19 августа 1942 года был определён в 20-ю горнострелковую дивизию, 379-й горнострелковый полк пулемётчиком. Николай носил станину, его напарник – ствол. Станина пулемёта «Максим» весила тридцать килограмм. Чтобы прочувствовать вес, который носил дед три года, надо положить в рюкзак пятнадцать кирпичей и сходить, например, в Варшаву.
Здесь надо заметить, что Николай родился и вырос в степи и до сего момента горы не видел даже на картинках – чего нельзя было сказать о фашистах, которые шли на прорыв Белореченского перевала: это части 97-й легкопехотной егерской дивизии и 207-й горно-пехотный егерский полк. Что такое егерский? Это скромное слово подразумевает «простых» тирольских егерей, которые с незапамятных времен целыми поколениями жили в Альпах. Думаю, продолжать про попадание белке в глаз, лазанье по отвесным скалам и про уровень маскировки особо не надо.
Так вот, на следующий день, 20 августа, на Белореченском перевале (направление от Майкопа к Чёрному морю по реке Белая) они и встретились: наш 379-й горнострелковый полк и 207-й егерский из Германии… Четверо суток шёл ожесточённый
