шляпу – выстроились золотые литеры:
Информаторий
приём информации от населения
Бледные лица серых, точно подсолнухи, оборачивались к подходящему. Город стёр с этих лиц их первоначальный цвет, лишил их черт национального характера – но и теперь без труда можно было понять, что здесь собрались не только славяне и тюрки. То и дело попадались тяжёлые челюсти германцев, истлевшие глаза латинян, экзотические формы африканских лиц… Здесь были все, кто возводил Вавилон…
Северина передёрнуло, в первое мгновение он не поверил своим глазам.
Сделал шаг навстречу: бледнолицый смутился и опустил глаза. Нет, всё правильно – ошибки быть не может. Необычный разрез огромных, но в то же время глубоко посаженных глаз, родинка на переносице. А шрам на подбородке – это он сам, Северин, сделал отметину, когда его, охваченного пьяным буйством, друзья пытались удержать. Северин скрипнул зубами: он был готов ко всему, он ожидал встретить кого угодно, но только не…
– Марий, – тихо позвал он.
Монастырский внимательно рассматривал свои ногти, свинцово-серый румянец окрасил его бледные щёки.
– Марий, посмотри на меня, это я, Северин, – глухо, с трудом сдерживаясь, сказал Басаврюк. Марий, прячась за спину стоящего перед ним, боязливо выглянул. В его глазах тоже стояли слёзы. Но это не были слёзы узнавания – это были слёзы ребёнка, которого незаслуженно обижает незнакомый взрослый.
– Марий! – прохрипел Северин и ринулся к нему, но серые встали стеной, заслонив Монастырского. Выражение дремучей, животной злобы проступило на их лицах: сжав кулаки, стенка подалась вперёд.
Северин повернулся кругом и пошёл прочь. Слёзы катились по его щекам, глухими рыданиями вырывались из горла.
Прошло несколько часов, прежде чем Северин смог остановиться. Он вошёл в кабину информата и снял трубку.
– Номер.
– Мне нужно выпить, – сказал Северин.
Информат ободряюще рассмеялся:
– С этим без проблем. Да ты не скисай – другие выдерживали поменьше твоего. Подними голову: ресторан как раз напротив, через дорогу.
Северин поднял голову – в первом этаже дома напротив действительно был ресторан. Заведение было другим – и по стилю, и по форме, – однако у входа в него стояла всё та же девушка в кружевном кремовом платье и того же цвета шляпке со страусовым пером. Её блестящие глаза из-под шляпки взволнованно смотрели на Северина. Басаврюк собрался было пройти мимо, но в последний момент передумал. Поравнявшись с незнакомкой, он остановился и спросил, грустно усмехнувшись:
– Ну так что же у нас с чулками?
4
Официантка приняла заказ и исчезла. Небольшая уютная комнатка – маленький, похожий на журнальный, столик, глубокие кресла, светильник в розовом абажуре, древнекитайская живопись на стенах – всё это создавало маленький мир, располагающий
