жизни как сосуд, закрытый от энергий окружающего мира. Это был мой способ самосохранения, перешедший в хроническое состояние.
До дома я дошёл минут за 20. Постоял, задрав голову на его уходящую вверх стену, гладкую и блестящую, прорезанную зеркальными полосками стекла. Это прозрачные стены квартир, обращённых к Космопорту. В детстве я мог часами простаивать перед огромным, от пола до потолка окном, глядя на взлетающие корабли. Иногда казалось, что я лечу или падаю. Кружилась голова, пол уходил из-под ног, желудок проваливался вниз, и я оказывался на полу, отползал, но снова притягивался к окну, замирая от ужаса и восторга. А сейчас, набрав на входе знакомый код и войдя в ту же гостиную, увидел, что к стеклу со стороны улицы прилеплена мятая бумажка с запиской от Раши:
– Даже не думай уклониться. Я помню какой сегодня день! И знаю, что ты в городе.
Надо заметить, что живу я на 115-м этаже, и, как уже говорил, вся стена с этой стороны совершенно гладкая. И Стрекозы на этой высоте не летают. Да если бы и летали. Я попытался вообразить невероятный эквилибристический трюк с приклеиванием записки к окну на лету. Без летального исхода не получалось. Любит он такие штуки.
Я коснулся записки со своей стороны стекла, а потом попытался её подвинуть. Она послушно поехала за моими пальцами. Ха! Теперь уже было ясно, что её можно растягивать во все стороны, переворачивать и перекидывать на любые привычные носители. Раши развлекался, демонстрируя свои последние достижения.
Другое сообщение без всяких прикрас светилось на информационной панели:
– Господин Сандерс Йетс. С благополучным прибытием на Землю. Ваш доклад о результатах работы на Юкке назначен на 17-00 послезавтра. Если Вам неудобно это время, сообщите заранее. И значок нашей лаборатории – «Цветок в капле». Символ жизни, заключённой в наших лекарствах.
Всё, даже ни в чём не повинный символ, указывало на мою несостоятельность. И это было не просто отсутствием результата. Это стирало меня самого. Делало бессмысленным моё существование. И скоро об этом узнают все.
Я сел, уперевшись локтями в стол и вжав лоб в кулаки. Понемногу отпустило. И пришла спасительная мысль ухватиться за что-то такое, что вернуло бы ощущение собственного я. Как говорила психолог из соседней лаборатории, – «Вспомни, когда тебе было хорошо?».
В моём случае ответ прост до банальности – в детстве. Ну, если выкинуть один не очень приятный период. Детство ведь длинное, как целая жизнь. Я мечтал о полётах, а моим кумиром был Чен Ройс – знаменитый астронавт, покоритель Молчаливой. Его видеорепортаж с планеты пересмотрел столько раз, что выучил почти наизусть. Почему я так зациклился на этом видео? Что оно для меня? Точка отсчёта, опора или источник силы? Вот сейчас и проверю.
Не знаю почему из всех знаменитых астронавтов я выбрал именно Чена, но мне хотелось быть на него похожим, я даже причёску такую себе сделал – длинную косую чёлку. И ещё
