шумном деле нашла пострадавшую девочку, непросто так та пришла к ней за помощью.
Телефон продолжал настойчиво вибрировать, я упорно игнорировала.
Может, проще Ворона в ЧС отправить?
Нет, это ниточка. Если одна и та же скотина – я выясню, где прячется, выведу на чистую воду и посажу. Вряд ли он знает что-то обо мне больше чем кличка. Теперь бы вспомнить, кто еще мог знать об Афине. Очень похоже на блеф, потому что совсем уж угрозы звучат фантастически. Люди с того света не возвращаются, пленки из огня не материализуются, видео с серверов… Можно достать, если знать, что искать, но это маловероятно. Мне придется ковырнуть глубже свою рану, чтобы все вспомнить и сопоставить, но я не маленькая, чтобы трястить над котлом прошлого бесконечно. Я пережила слишком многое, чтобы сейчас сдаваться. Нужно будет – подниму всех людей, кто со мной соприкасался тогда, и выясню правду.
Я перебирала жуткие фото: убитых девушек, какие-то руины, квартиры жертв, заброшенные подвалы, где убийца их держал, лес, где закапывал трупы.
Сердце больно кольнуло, я облизала пересохшие губы и набрала побольше спертого архивного воздуха. Отставить слабости – нужно искать!
Почему люди до такого опускаются? За что? Почему им не живется мирно? Разве мало радости, свет, ярких красок. Можно находить счастье в мелочах, даже оставаясь в серой глухой комнате.
Я села прямо на пол, сил не хватало стоять, подогнула под себя ноги и разложила перед собой фотографии. И ничего не находила, что могло бы натолкнуть на связь с Вороном. Вот только…
Я всмотрелась в коллаж из фотографий, покрутила головой, приподнялась, встала, а потом вскрикнула:
– Быть не может!
На одном снимке очертился край алой вывески с обрубком буквы «R», а рядом, на другой фотографии, просматривалось «AV»… Клуб или название кафе? Я сложила карточки, прислонив по стыку кирпичных кладок, три буквы выстроились в «RAV» – остаток слова прятался на другой части кирпичной стены.
Raven?
Таки открыла чат. От шантажиста ни одного сообщения. Странно. Кто же так наяривал все это время?
Я просмотрела книгу вызовов и чат. Лера? Что-то случилось? Двадцать входящих и еще больше сообщений в чате.
– Гринёва, ты меня пугаешь? – не здороваясь, возмутилась подруга. – Ты всегда сразу отвечаешь, я уже начала волноваться.
– Прости, Лер, была занята. Как там мой крестник?
– Соскучился, но я по другому поводу звоню. Слушай, мне помощь нужна. Мы с мужем не знаем, что делать.
– Чтобы Север не знал, что делать – случилось явно что-то невероятное.
– Случился брат, Тася! Он мне все печенки вымотал. Тетя Леся слегла с бронхитом, а он скоро плесенью зарастет, совсем одичал.
– А я чем могу помочь? Взрослый же пацан вроде. Сколько ему?
– Двадцать, и это невыносимо. Он считает, что с его «особенностью», – Лера намеренно акцентировала последнее слово, потому что синдром Аспергера
