ночь, надо обойти всех.
– Да, да, конечно, синьор доктор, – почти хором ответили родители.
Услышав, что врач собирается уходить, Констанция тут же задула свечи и спряталась за угол. Доктор вышел в сопровождении отца. Они не заметили девушку, а та только слышала увещевательные слова лекаря:
– Рискуете вы очень, синьор Синти, ох, как рискуете!
Да, мы не ошиблись. Фамилия Милагричи уже не одно столетие проживало под именем Синти. Вот поэтому на вензелях и медальонах было две буквы. То есть на некоторых семейных реликвиях одна буква «М», на других «МС». Эту тайно знали только ближайшие родные. А когда некоторые особы всё-таки интересовались их геральдикой, то они шутливо отвечали: «Нет ничего священнее, чем слово «madre», конечно, «Мама Синти»». Вот почему Насте не удалось разгадать эти символы. Она привязывала их к имени Конкордии или Констанции.
Кони, чтобы не столкнуться в коридоре с отцом, подождала, когда он вернулся. Но вернулся он не один, а с прислугой – нянечкой и бывшей кормилицей Констанции. Мария была для них, как член семьи. Ей доверяли многое. Мать тут же дала инструкции ещё достаточно молодой, сорокалетней женщине. Как и что делать с раненым. Со словами: «Надеемся на тебя и на Божью помощь», – они вышли. Когда шуршание длинного платья графини стало не слышно, Констанция вбежала в эту лазаретную комнату.
– Кормилица! – бросилась она к ней, – только не говори, что я здесь, – девушка уже направлялась к раненому молодому человеку. Глаза его были закрыты, дыхание не ровное и тяжёлое. Не понятно, если бы он спал, то руки точно были бы расслаблены, а его кулаки были крепко сжаты.
– Мадонна! Что с ним? – со слезами на глазах воскликнула девушка.
– Ты мне, дорогуша, лучше скажи, как ты оказалась здесь? Тебя ведь закрыли, пока эта бойня творилась на улицах. Кто тебя выпустил, bambina? Ох, и намылят мне шею из-за тебя!
– Я сама вышла. Тайно, не говори родителям, – взмолилась Констанция.
– Что с тобой поделаешь, amore mio. Разве я когда-нибудь выдавала тебя? – нянька обняла свою воспитанницу. – Ты давай иди, иди уже. Скоро и родители точно придут к тебе желать спокойной ночи.
– Да, да, сейчас побегу, – девушка дотронулась до локтя юноши, но он даже не вздрогнул, тогда погладила руку. Он также не чувствовал прикосновений.
– Ты видишь, он в беспамятстве, комой это называется. Ничего, пройдёт всё, очухается, – тараторила вечно жизнерадостная нянька.
Не веря, что он в коме, девушка пыталась разжать кулак юноши, это ей не удавалось. Он словно намертво держал древо знамени революции.
– Расскажешь мне завтра о его состоянии, приходи пораньше, – Констанция умоляюще посмотрела на кормилицу.
– Иди уж! С первым лучом солнца зайду! – как няня любила свою молочную дочку, знали все.
Девушка пробралась к себе в комнату тайными ходами, и во время успела закрыть дверь на
