Так что попробуем, – ответил Николай и принялся изучать следы у телеги. Все это время бойцы находились в оцеплении и к ней не приближались. Овчарка же сидела рядом, изредка поводя ушами.
– Тут были пятеро, – сказал, закончив осмотр Исаев. – После нападения на повозку, трое ушли с грузом, а двое продолжили охоту. Ну а с учетом, что у лошадей стойкий запах, отыскать оставшихся будет не сложно. Только теперь «цепь» без надобности. По сторонам два бойца в охранении, всем остальным, за мной с Рексом
Услышав свою кличку, тот зевнул и ловко цапнул шмеля, пролетавшего у носа.
Затем, капитан дал овчарке понюхать место отруба на крупе, с потеками застывшей крови. Поиск возобновился. Сначала кобель уверенно вел группу по просеке, с пружинящей хвоей под ногами, затем снова свернул в бор.
Когда солнце достигло верхушек сосен, бор закончился, вышли к луговине. С двух сторон ее окаймляла березовая роща, а позади высился, густо поросший цветущим вереском*, холм.
На лугу, в сотне метров от опушки, у подножия холма серела провалам окон бетонная коробка, с остатками крыши. Рядом с ней ржавело что-то вроде паровой машины, а чуть дальше зеленели мхом, штабеля бревен.
– Заброшенная лесопилка. Там они, скорее всего и отсиживаются, – сказал глядя в бинокль Гулеватов. Справа и слева от него с Исаевым, рассредоточившись, залегли бойцы.
– Только в лоб и с флангов, скрытно не подойдешь (продолжил).
– У меня есть соображение, – пожевал травинку капитан.
– Излагай.
– Вон на той горке, – показал Николай пальцем на холм, – у них может сидеть наблюдатель.
– Это да, я бы точно поставил, – чуть выше поднял бинокль майор.
– Ну, так вот, мы с собачкой на него тихо заберемся, если есть – снимем. А затем сверху закидаю коробку гранатами. Ну а вы с первым разрывом туда, добивать, если кто живой останется.
– Дельная мысль, – согласился бывший комбат. – Принимается.
Спустя еще час, обойдя холм с тыла, капитан, под монотонный гул пчел, в соцветиях вереска, осторожно полз вверх по склону. Сбоку, на полусогнутых лапах, крался Рекс. В левой ладони Николай сжимал финку, карманы бриджей оттягивали две «феньки»*.
Достигнув верха и затаив дыхание, он осторожно выглянул из-под куста – в паре метрах впереди, тускло блестели шипы солдатских ботинок. Немец в кепи, полулежал за вороненым МГ*, со вставленной в патронник змеистой лентой и, глядя вдаль, тихо напевал песенку «Лили Марлен».
В следующий момент Исаев взвился в воздух, обрушившись тому на спину, дважды всадил в бок финку. Песня оборвалась на полуслове, фашист напружинился, а потом обмяк.
Обождав еще несколько секунд и вдыхая запах кислого пота, Николай вытер о мундир немца лезвие ножа, сполз с тела и шепнул возникшему рядом кобелю, – тихо. Затем, подавшись чуть вперед, заглянул вниз.
Бетонная коробка находилась метрах в сорока и хорошо просматривалась.
Под одной из стен, на сосновых ветках, накрывшись
