Вам сказал? Ильин? Да он все брешет! Брешет как собака! Да, есть у меня такие краны, позолоченные. Но они давно стоят! Вот бряхло!
Посмотрев на нее, я торжествующе произнес:
– Великий Туркменбаши в книге «Рухнама» указал на заповеди пророка. Пятая заповедь сурово предупреждает об ответственности перед небом: «Не берите чужого и не приносите его в дом, не записывайте чужого на свой счет».
– Вот! Опять меня пугает! Арестуйте его!
Мирохин не оставил попыток сгладить конфликт. Он постучал кулаком по каменной стенке, наполовину замуровавшей душевые кабинки:
– А это что? Как сюда пролезать-то?
– Вот – подтверждение наших слов! – с гордостью сказала комендантша. – Солдат пришел ремонт делать, а Ильин его заколдовал. Построил стену не там! Ильин – страшный колдун!
Меня вдруг осенило:
– Так вот почему вы насыпаете около моей двери белый порошок! Боитесь колдунов? Моей жене надоело собирать этот порошок! Может, и детские колготки моего ребенка в сушилке тоже вы узлами связываете? Может, это вы колдуете?
– Вот видите, товарищ полковник! Он сам признался в колдовстве! А еще он всегда нам угрожает. И убить всех обещает! Срочно арестуйте его!
Мирохин покосился на меня: «Чем дальше в лес, тем больше дров».
Он, похоже, зримо представил меня, обросшего недельной рыжей щетиной, перепоясанного звериной шкурой, со здоровенной суковатой дубиной в мощных лапах. Как с пещерным рёвом я мчусь по узенькому общажному коридорчику, ища очередную жертву для кровавой трапезы. Ну а бледные жильцы, трясясь от жуткого страха, запершись в каморках, молятся в предчувствии близкого конца.
Мирохин решил поддержать беззащитную комендантшу:
– Да уж! Совсем одичал Ильин! Прямо «Дикий помещик» Салтыкова-Щедрина! Как Вы там написали? Моет ботинки в кухонной раковине!
– Да, каждый день моет! Рядом с ним женщины моют посуду, а он ноги засовывает, и моет грязные сапоги!
– Так – так – так! Проверим! А еще Вы писали о каких-то «мидицинских» шприцах. Что за шприцы?
– Да, мидицинские! Наверное, для колдовства!
– Да уж! Мы с Ильином служили в Туркмении. Он там тоже куролесил, лечил местных туркмен бесконтактным способом. И лозоходство изучал. Туркмены говорили, реально помогает Ильин.
– Точно колдун! – округлила глаза коменда.
Я хмыкнул:
– Товарищ полковник! Она специально уводит в сторону разговор. Пусть ответит по существу хотя бы на один вопрос: почему оплата в этой гнилой общаге больше, чем в трехкомнатной квартире? Ведь в общаге, например, Новороссийского погранотряда, оплата микроскопическая. И плесени у них нет. А здесь что? Откуда такие бешеные расценки?
Мирохин вопросительно посмотрел на коменду.
Она молчала. Тогда я спросил:
– Общага – на балансе погранокруга? В оперативном управлении? Это – специализированный жилищный
