ПРОБИРАТЬСЯ, – НОЧЬЮ ВОДА НА БОЛОТО ВЫХОДИТ, А УТРОМ, КОГДА ВОДА СОШЛА, УЖЕ ПОСУХУ МИЛЕЙ ПОШЕЛ».
– Ночью и утонуть запросто.
«ЭТО МИЛЕЙ-ТО? ХОТЬ И НЕ ЛЮБИТ МИЛЕЙ, КАК И Я – ЖИТЬ, НО УТОНУТЬ ОН НЕ МОЖЕТ».
Да, невозможно привыкнуть к этим причудам жизни!
3. Когда забываешь обо всем
А дров до утра еле-еле хватило: от малого огня толку немного было, хотя Лучник всерьез опасался, что костер далеко должно быть видно, да и Строгор не отходил от костра.
«УВАЖИЛ СТАРИКА. УВАЖИЛ. МИЛЕЙ КОСТЕР РЕДКО ЗАЖИГАЛ, – ТОЖЕ ЧУЖОГО ГЛАЗА БОЯЛСЯ. А Я, ПОСЛЕ ТОГО КАК ТЫ КОСТИ МОИ В ВОДУ СБРОСИЛ, ДО ПОЛНОЙ НЕВОЗМОЖНОСТИ ВЫМОК ДА ВЫСТЫЛ, – ДУМАЛ, УЖЕ НИКОГДА НЕ ОТТАЮ».
А Лучник и рад стараться: за пару дней так очистил вершину горы, что любо-дорого посмотреть. Вот, только Строгор становился все тревожнее и тревожнее. Впрочем, и Хозяин поскуливать начал, чего с начала встречи и не замечалось. Даже призрак посмеивался над тем, как зверюга кружилась возле живого человека: «ВОТ, ВЕДЬ БЕСТОЛКОВАЯ ЖИВОТИНА, А ПОНИМАЕТ. ЭЙ, ХОЗЯИН, ТЫ БЫ КОРЕШКОВ ДЛЯ ДРУГА НАКОПАЛ, – ЧЕГО ЕМУ НА ТАБЛЕТКАХ ЖИТЬ, – НАМАЕТСЯ ЕЩЕ. ГЛЯДИ-КА, ПОНЯЛ. ТЫ ТОЖЕ С НИМ ИДИ. ОН БУДЕТ НАХОДИТЬ, А ТЫ КОПАЙ. НОЖ С СОБОЙ ВОЗЬМИ, – НОЖОМ-ТО СНОРОВИСТЕЙ БУДЕТ».
Так с той поры и пошло: едва Лучник глаза успевал продрать, а Хозяин уже под ногами юлой крутился. С точки зрения человеческой, несуразной конструкции животина: на мохнатую лягушку похожа, только, с рожками. С виду – неповоротливая, но за мышами так ловко охотится, что залюбуешься. И корешки ловко рожками выкапывает.
Но последние пару дней и она, как бы, больной стала.
«НУ, ЧТО, ХОЗЯИН: ГДЕ СЕГОДНЯ СКРЫВАТЬСЯ СТАНЕМ?».
Вот тебе и бестолковая животина! Хозяин – туда-сюда и… исчез за деревьями.
– Куда это он?
«ОН ГРОЗУ РАНЬШЕ МЕНЯ ПОЧУВСТВОВАЛ».
– Грозу? Но на небе – ни облачка?
«К ВЕЧЕРУ СОБЕРУТСЯ. СЕГОДНЯ СЛАВНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ БУДЕТ. И ПОВЕРИШЬ ЛИ, ХОЗЯИН ВСЕГДА ТОЧНО УГАДЫВАЕТ, КУДА МОЛНИЯ НЕ УДАРИТ: НИ РАЗУ, НА МОЕЙ ПАМЯТИ, НЕ ОШИБСЯ».
А Хозяин, как бы, с озабоченным видом, вдруг выскочил из-за дерева, пробежал мимо, затем вернулся, и с виноватым видом остановился возле призрака.
«НИКАК, ПОТЕРЯЛСЯ? ПРИДЕТСЯ, ЗНАТЬ, ВНИЗ УХОДИТЬ».
– Вниз – это куда?
«ВНИЗ – ЭТО ВНИЗ. СТАЛО БЫТЬ, ОТКУДА ТЫ ПРИШЕЛ. ВЫШЕ, КОНЕЧНО, НО ТАМ ЕЩЕ ХУЖЕ, ЧЕМ ВНИЗУ. ХОЗЯИН ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБИТ ТУДА ОПУСКАТЬСЯ. У НЕГО, ВИДИШЬ ЛИ, ВСЯ ШЕРСТЬ ДЫБОМ ВСТАЕТ И В КРАСНЫЙ ЦВЕТ ОКРАШИВАЕТСЯ, – ПОТОМ ДНЕЙ ПЯТЬ ЕЩЕ В ТАКОМ ВИДЕ И НАВЕРХУ ХОДИТ, К ВОДЕ ПРИКОСНУТЬСЯ БОИТСЯ. НО, ДУМАЮ, ВСЕ РАВНО, ПРИДЕТСЯ. ТУТ ПЕРЕД УХОДОМ УЖЕ МИЛЕЯ ТАК СТУКНУЛО, ЧТО ТЕЛО ЕГО БЕЗ ОСТАТКА СГОРЕЛО, А САМ ТРИ ДНЯ В СЕБЯ ПРИХОДИЛ И ВМЕСТО СВЕТИЛА НОЧЬЮ ГОРУ ОСВЕЩАЛ. МОЖЕТ, ОТТОГО И НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ, ЧТО ПАМЯТЬ, ГОВОРИЛ, ОТШИБЛО».
И вдруг с ясного еще неба молния в гору прилетела, а следом в то же место вторая.
– Откуда?
