внушительный и толстый Добродеев, властно раздвигая толпу, направляется к стойке бара, где крутился тонкий и гибкий малый, похожий на молодую щучку и вкупе на актера Адриена Броуди.
…– Где она? – спросил Монах, когда они со стаканами виски протолкались к картине американского авангардиста.
– Да вот же! – воскликнул Добродеев, взмахивая рукой. – В белой раме.
– Где женщина? – повторил Монах. – Не вижу! Где она?
– В каком смысле?
– В смысле лица, рук, бюста… и вообще, – пояснил Монах. – Не вижу. Туман вижу, синие и оранжевые круги вижу, женщину не вижу.
– Ты слишком прямолинеен, искусство – не фотография, а творчество, ты просто не готов! – Добродеев попытался отодвинуть Монаха от картины, но тот уперся.
– Я не готов? – Монах допил виски. – Я готов и хочу женщину! Только не надо заливать, что он так видит. Этот… как его? – Монах нагнулся над табличкой. – Марк Риттер! Постой-ка! – Монах вдруг замолчал, раздумывая. – Он умер в девяносто, а картина написана десять лет назад, получается ему тогда было под восемьдесят… Восемьдесят! Это объясняет туман, круги перед глазами и отсутствие женщины!
– Христофорыч, ты не прав! – Добродеев оглянулся, прикидывая, как оттеснить Монаха от прислушивающейся толпы. Ему было стыдно за друга. – Это авангард, это не для всех!
– Леша? Леша Добродеев? – раздалось у них над ухом. – Рад, рад! Любуетесь моей женщиной?
– Артур? – радостно изумился Добродеев, как будто присутствие организатора выставки у главной картины такое уж невиданное дело.
Мужчины обнялись и троекратно облобызались. Монах наблюдал с живейшим интересом.
– Мой друг, профессор Монахов. Мой друг Артур Ондрик, меценат и галерейщик, – представил их Добродеев.
– Весьма! – Монах щелкнул каблуками.
– Польщен, – сказал Артур. – Как вам моя женщина?
– Честно? – сказал Монах, почесав под бородой.
– Это замечательно! – затрепетал Добродеев, пытаясь заслонить собой Монаха. Но заслонить Монаха еще никому не удавалось. – Ничего подобного не видел, поздравляю, веха в исторической перспективе развития города… – зачастил Добродеев, но Артур перебил его, с интересом разглядывая Монаха:
– Честно!
– Я потрясен! – Монах закатил глаза. – Никогда ничего подобного! Он ваш родственник?
– Кто? – опешил Артур.
– Марк Риттер! Очень атмосферно и тонко! Зритель накладывает свое личное видение на его видение, и в итоге все видят совершенно разные вещи. Очень концептуально.
– Именно! Вы удивительно точно ухватили суть, господин Монахов. Леша сказал, вы профессор. Дайте угадаю. Философия?
– Математика, – влез Добродеев. – И психология.
– Леша всегда меня хвалит, – укоризненно попенял Монах. – Можно Олег, без официоза.
– Психология
