Хащщ, делая шаг назад. – Ты кто, нах?!
– Тот, с кем ты впервые встретился в баре твоей родной вселенной, – сказал я. – Со мной был мой друг, Виктор Савельев.
– А… как назывался тот бар?
– «Смертельная доза».
– И что я там делал?
– Кровь пил из бокала через трубочку.
– И правда Снайпер, – выдохнул Хащщ. – Хоть голос тот же остался, и то хорошо. Круто же тебя жизнь потрепала.
Первый шок от неожиданной встречи у него, похоже, прошел – и следом с новой силой нахлынуло свое… Растопыренные щупальца ктулху опали вниз и безвольно повисли, плечи опустились.
– Когда-то ты был моим другом, хомо, – глухо проговорил мутант. – Потому по старой памяти прошу тебя об одной услуге. Застрели меня. Просто подними автомат и выстрели так, как ты умеешь. Я знаю, ты не промахнешься.
– Чтобы искать смерть, нужен повод, – сказал я. – И если он весомый, я помогу тебе ее найти. Но сначала расскажи, что случилось.
– А просто выстрелить не можешь?
– Нет, – покачал я головой. – Тогда это будет убийство старого друга, а не исцеление его от жизни.
– Тогда слушай, – еле слышно проговорил Хащщ. – У меня была семья. Помнишь ту девочку… ну, самку ктулху, которую я спас от смерти? То есть мы с тобой спасли. Так вот, у нас с ней все получилось так, как можно лишь мечтать. Это были лучшие дни моей жизни. Мы наслаждались каждой секундой, проведенной вместе. Я даже предположить не мог, что такое бывает. Я построил нам логово в лесу и замаскировал его на совесть. В двух шагах стоять будешь и не догадаешься о том, что в нем живут два самых счастливых существа на свете. А пару недель назад я узнал, что моя девочка носит под сердцем наших детей. Я мог стать отцом, хомо, понимаешь? Что может быть лучше – держать на руках крохотное существо, которое подарила тебе любимая?
Я никогда не думал, что ктулху умеют плакать. В голову не приходило, что эти кошмарные существа способны на такое. Но сейчас по щекам и ротовым щупальцам Хащща катились крупные слезы. Его трясло, словно в ознобе, но он продолжал говорить. Это ему нужно было сейчас – выговориться, выпустить из себя боль, что пожирала его изнутри. Что ж, говори, старый друг, не останавливайся. В подобных ситуациях слова и слезы – это единственная панацея, способная вымыть из головы мысли о самоубийстве.
– Сегодня я ушел на охоту, – продолжал Хащщ, с трудом выталкивая из себя слова. – Наши самки быстро вынашивают детей, и моя девочка уже скоро должна была родить. Я уже неделю не разрешал ей выходить из логова, чтобы не растрясти живот. А когда вернулся… Понимаешь, Снар, я нашел в нашем уютном гнездышке только немного крови и голые, совершенно чистые белые кости. Ее большой скелет словно обнимал три крошечных, совсем маленьких…
Хащщ закрыл лицо лапами и застонал.
– Как мне теперь жить с этим, когда я закрываю глаза и сразу вижу эту картину? Да и с открытыми она не идет у меня из головы…
– Держись, воин, – жестко сказал я. – Терять любимых – это очень больно, уж я-то знаю. Но могло быть и хуже. По крайней мере,
