мы ведь даже предыдущее Новогодье вместе встречали, когда мамочка совсем плоха была: обритая, худая, с кислородным баллоном… Конечно, нам ее ужасно не хватало, и горько было на том же месте встречаться, но раз отец сказал – значит, надо. Нас мама в таком патриархальном, антифеминистическом духе воспитывала: мужчина в доме глава, он всегда прав, его следует слушаться. Короче, собрались мы на даче. Она на востоке от Москвы расположена, в месте сейчас совсем не модном. Но родители домик и участок там купили, лишь только Юлька родилась, в самом конце советских времен, когда и выбирать особо не из чего было. Потом, со временем, отец там, в Краеве, новый дом отстроил. У нас с сестрой там все детство прошло, столько воспоминаний. Сосны, лес, речка… В общем, тридцать первого декабря я пораньше на дачу приехала, прямо с утра, отцу помочь. В тот год тридцать первое число на выходной выпало. Отец пребывал в прекрасном настроении, смеялся, шутил. Ну, нарядили мы с ним вместе елки – одну настоящую, что прямо на участке растет, а другую – дома, пластиковую. Стали резать неизбежный оливье. Очень хорошо себя чувствовали, и я радовалась, что у батяни депрессуха его прошла, как не бывало. Отец предложил немного выпить, проводить старый год. Смешали по коктейлю. Короче, радовались – но вот только Юльки все не было. Обещала она в пять приехать, максимум в шесть – а вот уже семь, восемь вечера… Ну, мы с отцом привыкли, что она непунктуальная, но все равно: три часа опоздания – это ни в какие ворота не лезет. Я ей стала звонить – она трубку не берет. Наконец, является. Уже в десять вечера. И не одна.
Порецкая сделала театральную паузу и, так как я не переспросил, вывалила сама:
– С ним. С Костиком.
– С тем самым типом, коего ваши родители категорически не одобрили?
– Именно.
– А вы ждали, что она с ним придет?
– Нет! И разговора такого не было!
– А вы, Полина? Вы-то были одна?
– Ну конечно!
– И часто вы лично своих избранников в дом приводили? Да на Новый год?
– Я – два раза, точно помню. Но не в тот день.
– А сестра?
– Она – всего однажды, на первом курсе. Тогда родителям ее ухажер тоже не понравился, они его за столом зачморили, Юлька потом плакала.
– Значит, в этом смысле случился рецидив.
– Да! Я сразу заметила, что отец потихоньку начал закипать: и от опоздания, и от того, что она с этим чушком заявилась. А Юлька с Костиком еще такие загадочные: у нас для вас будет важное объявление. Я родителя потихоньку старалась отвлечь, но папаня смурнел прямо на глазах. Короче, сели мы кое-как за стол, старый год проводили, и тут Юля оповещает: прошу, мол, любить и жаловать, мы с Костиком поженились! Не решили пожениться, не просим, папочка, твоего благословения, а ставит перед фактом: расписались! Отец тут, конечно, натурально припупел. Ничего даже не сказал, просто встал из-за стола и вышел.
