ощутимо ударился затылком о низ моей челюсти. Клац! Мой рот, распахнутый в идиотской ухмылке, захлопнулся со щелчком. Нокаутированный таким хитрым образом, я пошатнулся и начал заваливаться назад.
Нужно отдать должное докторской реакции. Меня мигом подхватили сильные руки.
– Ой-ой-ой! Осторожно! – воскликнул Андрей Петрович и ухватил меня внимательным взглядом поверх очков. – Беляев, вы почему не в палате? Что вы тут делаете? Как вы вообще сюда попали?
– Вот… Гуляю… – выдавил я.
– Гуляете? – Глаза главврача резко сощурились, а усы растопырились в разные стороны кустистыми вениками. Он втянул в себя воздух. Я задержал дыхание.
– Канабис… – медленно и по слогам произнесли приговор губы главврача. – Или, по-простому, анаша. Все признаки…
Он цепко удерживал мои глаза взглядом, впился в них, словно клещ. Я молчал.
– Зинаида Афанасьевна! – пронеслось по коридору. – Пришлите кого-нибудь из санитаров, прошу вас. Будет у нас с вами, Беляев, серьезный разговор. В других, как вы сами понимаете условиях…
– Андрей Петрович, – начал я. – Ну…
– После поговорим, – отрезал он. – В изолятор.
Меня подхватили сзади сильные руки санитаров.
Сопротивляться я даже не пытался. Одно из первых правил находящегося в психушке человека – не оказывать сопротивления при «задержании». Только хуже будет.
Перед моими глазами стремительно понеслись черно-белые квадраты коридорного линолеума. Закружилась голова.
На полпути к изолятору нас догнал голос Андрея Петровича:
– И анализ крови сделайте! Я хочу точно знать!
По пути меня затащили в процедурную, положили на обитую клеенкой кушетку и начали колоть иголками. Я терпел. А чего еще сделаешь?
Подождав окончания всех необходимых экзекуций, санитары подхватили меня и поволокли в «одиночку для буйных». Бросили там на пол и неслышно затворили за собой дверь.
Мягкий, ватно-поролоновый пол бережно принял мое тело.
Крепко зажмурившись, я всеми силами старался оттянуть этот неотвратимый миг, когда буду вынужден открыть глаза и обозреть доставшееся помещение, понять, что нахожусь в большом и комфортабельном гробу. Комната полтора метра в ширину и два с половиной метра в длину. Сказочное помещение, где страх клаустрофобии успокаивает даже самых буйных безумцев.
Однако вечно лежать лицом вниз не будешь, и я медленно перевернулся. Открыл глаза, стараясь дышать как можно глубже. Локоть слегка побаливал от цепких пальцев медсестры, делавшей анализ крови.
Мягкие стены. Безликие. Кажется, что они медленно сдвигаются, незаметно для глаз, за твоей спиной! Я резко обернулся, и в тот же миг стена, на которую я посмотрел, отодвинулась на «честное» расстояние. Сзади что-то приближалось. Мягкое.
