А что побили – крепче будет. Настена поднимет. Мы как раз стариками станем, вот на мое место и пойдет. У меня, сам знаешь, девки одни. И будешь ты, старый вояка, под командой сына ходить. Чего уж лучше!
От Егоровых слов Чуму будто отпустило. И правда, поднимется сынок, теперь уж не удержишь! И не будут его, как когда-то самого Фаддея, к земле прижимать да бедностью попрекать. Егор зря не скажет. Фаддею вдруг до жжения в горле захотелось похвастаться, какой у него умный и честный сын – ну вот ни разу батьке не соврал! Какой работящий и старательный – сколько вдвоем успевали, покуда на учебу не пошел. Так и там последним не стал, Игнат вон не нахвалится…
Чума все говорил и говорил, а Егор с Фомой слушали. Когда соглашаясь, когда усмехаясь, но Фаддею и не важно было, верят или нет. Ему просто хотелось высказать, скорее самому себе, какой у него замечательный сын вырос.
Брага на столе стояла слабая, с такой грех сильно захмелеть, но и ее хватило – Фаддею уже не хотелось крушить головы. Зачем? Прав Егор, есть у него будущее. Сын поправится, в люди выйдет, дочерей замуж выдаст, глядишь через десяток-другой лет у Ведени свой десяток соберется. Из племяшей да сыновей…
– Только вот тяжко ему подниматься-то будет, ох тяжко… – Фома будто комок снега за ворот сунул. – Хороший парень, а намается.
– Эт с чего бы? – Чума, уже разогнавшийся мыслями, дернулся от внезапного окорота. – Игнат вон…
– Игнат… Что Игнат? Он сам под Лукой ходит, – пояснил Фома. – Не он решает. Что Корней укажет, то и будет.
– А Корней чего? Ему-то мой Веденя чем не угодил?
– Да нет, он его и знать-то не знает, – снова взялся пояснять Фома. – Так ведь Лука напоет, сам рассуди.
– Ну… Рассудил… И чего? Ему ж ратники нужны, так с чего бы ему сына-то моего давить?
– Так ратники-то ему нужны для себя. Под свою руку, значит. Чтоб ему служили, как собаки верные. А кто на поклон, как Лука, не идет, тот враг.
– Так и что? Всяк так и ломит. А иначе-то как? – Фаддей никак не мог уловить, что же хочет сказать ему десятник. – Веденя-то тут каким боком?
– Да в том-то и дело, что никаким. Ты сам подумай. Зверенышу своему Корней намного больше десятка собрал. Так?
– Ну, так…
– Теперь… Внуков у него посчитай, сколько? Да сын еще… Сосчитал?
– Ну и…? – что-то брезжило в голове Фаддея, но как же не хотелось ему понимать того, о чем толковал Фома.
– Так ведь каждому по десятку надо дать. А то и поболе, как этому, Бешеному. Ему вон вообще грозился полусотню собрать. Где ж на твоего-то ратников найти? Ему в первую голову своих надо наверх вытянуть. Вот и получается, что Ведене твоему ходить простым ратником под дурнем каким, вроде Кузьки али Демки Лисовиновых.
Больно ударил Фома, очень больно. В самое чувствительное место выцелил. Фаддея как в прорубь опустили. Только что все так хорошо складывалось! И ведь прав Фома! Чуме ли не знать, как дальнюю родню, коли серебра за душой
