а так перекинул весло и вперед.
До Оки добрались быстро. От рыбаков узнали, что великого князя в Старой Резани нет, потому решили плыть дальше. Ушкуй бодро бежал по волнам, гребцы слаженно махали веслами, Андрей время от времени садился на скамейку гребцов и с удовольствием махал веслом, что вызвало молчаливое одобрение команды.
До Переяславля Резанского добрались на третий день. Стоило ушкую глухо стукнуть о вымол, как с кораблика посыпались ватажники, которые принялись сноровисто вязать чалки[16]. Не успели опустить деревянные сходни, как тут же объявился плюгавенький сборщик налогов, в сопровождении двух детинушек с огромной грудой мышц и откровенно тупым выражением на простодушных лицах. Глазки мытника воровато бегали, губы безмолвно шевелились, когда он, то и дело сбиваясь со счета, пересчитывал людей на борту ушкуя.
Лука Фомич выложил без вопросов требуемую сумму и яростно заспорил, когда «налоговик» потребовал плату за товар, лежащий в ушкуе. Ушлый новгородец настаивал, что продавать ничего не собирается, а если и решит государь что-либо продать, то налог с проданных товаров заплатят на торгу, благо там мытники тоже имеются, и не один, а несколько.
На широкой пристани Андрей насчитал больше десятка различных кораблей. Часть из них стояла на погрузке, часть разгружалась. Полуголые амбалы споро катали бочки, таскали тюки, тяжелые сундуки.
Рядом с корабликом вертелся монашек в черной рясе и с деревянной кружкой в руках. Покрутившись еще немного, но так и не дождавшись милостыни, он потерял интерес к ушкую, шустро семеня по деревянной мостовой в сторону посада.
Оставив команду ушкуя на берегу, Андрей в сопровождении Луки Фомича и всех троих братьев отправился в город. Лука уверенно широко шагал по бревенчатому настилу, ведущему от пристани в сторону города.
Андрей поразился мощным крепостным укреплениям города, под высокими дубовыми стенами которого ютились сотни деревянных изб посадских людей. Повсюду сновали телеги, спешили по своим делам горожане, купцы и приказчики. Андрей заметил, что многие из горожан носили на ногах настоящие кожаные сапоги, до этого все виденные Андреем крестьяне на ногах носили лыковые лапти. Только семья Спиридона выделялась среди прочих крестьян своей добротной кожаной обувью, а в городе – чуть ли не каждый второй щеголял в кожаной обувке! Одежда горожан не отличалась разнообразием, но зато была очень ярких расцветок.
Город хорошо охранялся. Компания подошла к высокой деревянной надвратной башне, у широко открытых ворот дежурили оружные вои, на самом верху, на открытой всем ветрам площадке, нес службу дозорный.
Лука небрежным жестом бросил мелкую медную монетку в оловянную кружку точной копии мытника на пристани. Худощавый мужичок, одетый в давно не знавший стирки татарский халат, явно с чужого плеча, ловко вытряхнул монетку на такую же грязную, как его одежда, пятерню, довольно оскалился, кивая головой стороже. Стражники словно нехотя посторонились, пропуская
